Цвет сверхдержавы – красный. Часть 1

Симонов Сергей

– Заправляться от них? – сразу сообразил Келдыш. – Есть такие астероиды. Церера, например.

– Послать туда автоматический корабль, который будет стыковаться с астероидом и потихоньку плавить его атомным реактором. Но, это уже для конца 21 века идея, – сказал Королёв. – Давайте так далеко забегать не будем. Нам бы человека в космос запустить, и потом его живым оттуда вернуть.

– Это правильно, Сергей Палыч. – усмехнулся Хрущёв. – Помечтали – и хватит.

Выйдя от Первого секретаря, Королёв и Келдыш переглянулись.

– Надо бы Сергею Никитичу намекнуть,

чтобы не давал Никите Сергеичу по вечерам слишком много читать с планшета, – вполголоса произнёс Мстислав Всеволодович.

– Да, верно. А то он в следующий раз решит кукурузу на Луне выращивать, – кивнул Сергей Павлович. – В открытом грунте.

Не успели они дойти до двери приёмной, как дверь кабинета Хрущёва распахнулась.

– Мстислав Всеволодович! – окликнул его Хрущёв. – Пока вы не ушли, вернитесь на минутку.

Синхронно крякнув, оба академика вернулись в кабинет Первого секретаря, плотно прикрыв дверь.

– Скажите, товарищи, а вам ничего не попадалось в документах относительно плодородия лунного грунта? – спросил Хрущёв. – Неужели такие эксперименты не проводили?

Келдыш выразительно посмотрел на Королёва.

– Никита Сергеич, – начал он. – На Луне нет органических остатков, вы же понимаете. Соответственно и плодородного слоя там быть не может.

– Да это-то я понимаю, – Хрущёв озадаченно почесал лысину. – Но ведь на лунной базе оранжерею всё равно устраивать придётся. А если навоза побольше положить?

Келдыш и Королёв переглянулись, едва сдерживаясь. Из всех предложений Первого секретаря ЦК идея гонять на Луну космические корабли с навозом была самой фееричной.

– Всё равно, Никита Сергеич, на реголит я бы в этом случае не рассчитывал, – осторожно сказал академик. – Скорее уж придётся смотреть в сторону гидропоники.

– Да! Пожалуй, вы правы, – кивнул Хрущёв. – Простите, товарищи, что задержал. Эх! А ведь там тяжесть в шесть раз меньше земной! Представляете, какая бы там вымахала кукуруза!!

42. Фестиваль.

28 июля открылся 6-й Всемирный фестиваль молодёжи и студентов. Он был запланирован ещё два года назад. К фестивалю было построено или отремонтировано значительное количество объектов культурно-хозяйственного значения: в Москве открылся парк «Дружба», гостиничный комплекс «Турист», гостиница «Украина», стадион «Лужники». Именно под влиянием фестиваля получил в 1957 г. свое название проспект Мира. Благодаря фестивалю возник КВН, трансформировавшись из специально придуманной передачи «Вечер веселых вопросов» ТВ-редакции «Фестивальная».

Новое метро к Лужникам и далее – до университета сыграло большую роль в транспортом обслуживании зрителей. Срочно подлатали асфальт дорог и тротуаров в местах движения автобусов делегатов и их прогулок. Отремонтировали фасады на этих улицах, ветхие дома прикрыли заборами.

На фестиваль работал, пожалуй, весь Союз: нужны были камень, цемент, облицовка, металлические конструкции для зданий; нужны были для делегаций не только новенькие автобусы – простенькие, тогда

ещё ЗИСы, – но и грузовые машины – именно в открытых кузовах машин все делегации «парадом» везли на открытие и закрытие фестиваля. Новшеством для стадионов страны были электронные табло. Нужны были машины милиции, ГАИ, скорой помощи; нужно было всё до мелочей каждому делегату и гостю. А каково было одеть красиво и современно тысячи делегатов, спортсменов, участников показательных выступлений, обслуживающего персонала, охраны…

Комсомольцы в обязательном порядке, но и прочие москвичи – по личным обязательствам и с энтузиазмом отрабатывали на ударных стройках и благоустройстве столицы десятки часов.

За год до фестиваля провели Всесоюзный фестиваль, в порядке подготовки, и на основе его опыта и опыта фестивалей в соцстранах отработали программы и подготовили персонал. Подготовили сотни спортсменов и танцоров, участвовавших в показательных выступлениях. Не говоря уже о членах делегации Союза, в том числе спортсменах, участвовавших в соревнованиях.

Фестиваль имел большое международное политическое значение, с одной стороны, он должен был подтвердить курс на относительную демократизацию, а с другой – привлечь новых друзей. Идею московского фестиваля поддержали многие государственные деятели Запада – королева Бельгии Елизавета, политики Греции, Италии, Финляндии, Франции, не говоря уж о просоветски настроенных президентах Египта, Индонезии, Сирии, руководителях Афганистана, Бирмы, Непала и Цейлона.

В то время в СССР слово «иностранец» было синонимом слов «враг», «шпион», за исключением разве что представителей стран соцлагеря, но даже и к ним относились с подозрением. Любой иностранец сразу становился экзотикой.

Однако, прочитав в «документах 2012» об итогах фестиваля, Никита Сергеевич серьёзно задумался. Ещё определённее высказался весной 1957 г. насчёт фестиваля Иван Александрович Серов:

– Никита Сергеич, а может, похерим на х...й это бл...ство?

– Нет. Совсем похерить нельзя, да уже и не получится, – ответил Хрущёв. – Но вот минимизировать последствия – необходимо. Вот и подумай, как это организовать.

Серов, как человек военный, подошёл к делу ответственно. Прежде всего, он привлёк к решению вопроса комсомольских лидеров: Шелепина и Семичастного. Ситуацию он обрисовал в ясных и характерных для военного выражениях, выдержанных, впрочем, в несколько излишне апокалиптическом стиле.

Разработанный Серовым, Шелепиным и Семичастным план мероприятий, вкратце, сводился к следующему:

– изменить программу фестиваля таким образом, чтобы сократить возможности для неконтролируемых контактов делегатов с населением СССР.

– ограничить число делегатов фестиваля разумным количеством.

– при отборе отдавать предпочтение делегатам – девушкам.

Как недвусмысленно выразился Серов: «Пусть уж лучше наши – их, чем они – наших».

Изменения в программе фестиваля заключались в том, что основные мероприятия было решено проводить не в Москве. Основной трудностью для организаторов было обставить всё таким образом, чтобы никто не догадался.