Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия
Шрифт:
– Я вас очень прошу, постарайтесь ваше изобретение довести до серийного производства и по возможности удешевить, только не в ущерб качеству, – сказал Никита Сергеевич. – Я считаю, что такие протезы инвалидам войны должны предоставляться бесплатно, за счёт государства.
– Скажите, Яков Савельевич, – продолжил Хрущёв. – А можно ли помочь ветеранам, которые вообще без рук без ног? Хотя бы самым тяжёлым, одиноким, кто без родственников? У нас таких людей не особенно много, значительно меньше, чем вообще инвалидов. Но они – самые нуждающиеся в помощи. Им бы для начала хотя бы по одной
– Тема сложная, Никита Сергеич, – честно ответил Якобсон. – Вот так, с ходу, обещать не берусь. Думать надо.
– Да это понятно, – согласился Хрущёв. – Скажите, а вы не думали о такой машине, как экзоскелет?
– Экзоскелет? – переспросил Якобсон. – Как у насекомых?
– Нет, – ответил Хрущёв. – Нечто вроде металлической рамы, с руками и ногами, куда человек помещается целиком. Это я всё о тех, безногих-безруких думаю, как бы им помочь. В том смысле, что мозг у них работает, значит, равновесие держать они сами могут, без помощи ЭВМ. А эта задача в робототехнике одна из самых сложных. Вот представьте, что инвалид полностью помещён в такой экзоскелет. Он же сможет не только сам передвигаться по дому и частично себя обслуживать. Он сможет и на улицу выйти, и даже что-то полезное по дому сделать.
– Я уж не говорю о том, что такая машина может применяться в народном хозяйстве абсолютно здоровыми людьми, скажем, в качестве погрузчика, – добавил Никита Сергеевич.
Кобринский и Якобсон ошарашенно переглянулись
– Интересная идея, – произнёс Кобринский. – Очень интересная. Я бы с удовольствием подумал в этом направлении...
– Подумайте, Арон Ефимович, обязательно подумайте, – попросил Хрущёв. – И пожалуйста, через Марию Дмитриевну держите меня в курсе ваших работ. А я постараюсь вам помочь организационно. Вы со Старосом в Зеленограде знакомы?
– Да, мы с ним ведём совместную работу по станкам с числовым программным управлением, – ответил Кобринский. – Я ведь специалист именно по станкам, а протезы для меня – занятие побочное.
– Григорий Трофимыч, пометь там у себя, – попросил Хрущёв. – Через товарища Шокина подключить к тематике протезирования Филиппа Георгиевича Староса и вообще Министерство электронной промышленности. А вы, Мария Дмитриевна, молодец, такую тему осилили. Не стесняйтесь теребить меня, Алексея Николаича, – он кивнул на Косыгина, – Шокина, всех, кого сочтёте нужным. Очень важная работа, товарищи, спасибо вам.
– А что насчёт новых лекарств? – спросил Хрущёв. – Вы, вроде, упоминали справочники по лекарствам?
– Да, – ответила Ковригина, – среди переданной Иваном Александровичем информации были такие справочники. Описание около 50000 лекарственных средств, с формулами. Работа предстоит огромная, задействовано несколько НИИ и лаборатории институтов системы высшего образования. Ведь каждый препарат надо тщательно протестировать, прежде, чем пускать в массовое производство. Работы там на долгие годы хватит.
Первый секретарь удовлетворённо окинул взглядом внушительную пирамиду упаковок новейших препаратов, только что запущенных в производство и тестирующихся на пациентах.
–
– С американцами? – удивился Никита Сергеевич. – И они что, сотрудничают?
– Это же учёные, а не политики, – ответила Ковригина. – Сотрудничают, и весьма эффективно, с явным интересом, и своими результатами делятся.
– Да, это, действительно, не политики, – согласился Хрущёв.
– Вот средство, которое нам удалось синтезировать по переданной нам информации, – Ковригина поставила на стол перед Первым секретарём прозрачный пузырёк, наполненный голубоватой жидкостью. – Это перфторан, искусственный заменитель плазмы крови. Может очень выручить в случае боевых действий или стихийных бедствий, когда донорской крови обычно не хватает.
– Это что, искусственная кровь? – для Никиты Сергеевича сегодняшнее посещение ИКБМ стало сплошной чередой откровений.
– Фактически, да. Эритроцитов и лейкоцитов в ней, разумеется, нет, – пояснил Лебединский. – Кислород переносится молекулами перфторана. В случае большой кровопотери у раненого – может спасти жизнь. Обычно в случае большого количества пострадавших возникает дефицит донорской крови по определённым группам и резусу. Перфторан подходит всем.
– Ограничения у него тоже есть, – добавила Мария Дмитриевна. – Вещество боится тряски, хранится замороженным, размораживать его надо медленно... Но эти недостатки во многом перекрываются достоинствами. Одна только его универсальность по группам крови чего стоит. И возможность промышленного производства. Не зависеть от доноров в критической ситуации – тоже важно.
– Да-а... Вы, товарищи, нас сегодня поразили, – признался Хрущёв. – Я и не предполагал, что вам удастся сделать настолько много.
– Так, Никита Сергеич, над этим не только наш институт работал, – сказал Лебединский. – Тут, считайте, вся страна потрудилась. А, вот, взгляните, – он взял со стола нечто вроде гибкого шланга с маленьким объективом на конце. К другому концу была присоединена металлическая коробка с проводами.
– Что это? – спросил Хрущёв.
– Гибкий эндоскоп. Внутри – оптическое волокно, что-то вроде стеклянной нити, – Лебединский оглянулся на стоящий у стены телевизор установки УЗИ. – Если прибор подключить к телевизору...
Лебединский отключил кабель ультразвуковой приставки и воткнул вместо него провод из коробки. Второй провод, с вилкой на конце, воткнул через запасливо приготовленный тройник в розетку. Включил телевизор.
На экране появилось изображение лежащего на полу ковра. Лебединский взял в руку конец «шланга» и поводил им в разные стороны, словно осматривая зал. Изображение на экране менялось. Оно было нечётким и мутноватым, но оно передавалось по гибкому оптоволокну!
– Вот это да... – пробормотал Байбаков.