Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия
Шрифт:
Вечером 26 апреля в Овальном кабинете Белого Дома беседовали президент Эйзенхауэр и министр обороны Нейл Макэлрой. Министр принёс фотографии, переданные с авианосцев 4-й дивизии, и рапорт адмирала Арнольда о произошедших событиях.
У президента выдался скверный день.
На столе были разложены фотографии советских истребителей, заправляющихся от подвесных агрегатов Ту-16, снимки советских военных объектов в Египте, Сирии, Албании и Югославии, сделанные с больших высот разведчиками U-2.
– И что вы об этом думаете, мистер Макэлрой? – спросил Эйзенхауэр.
– Я бы не сказал, что это катастрофа, мистер президент, – ответил министр. –
– Вы посмотрите на эти снимки! – Айк пододвинул к министру несколько фотографий советских авиабаз. – Здесь же ничего не видно! Только огромные прямоугольники маскировочных сетей, видимо, натянутых на металлические каркасы. Под ними может скрываться всё, что угодно!
– С воздушной разведкой у нас действительно есть трудности, – подтвердил министр. – Разведчики флота практически не могут прорваться к объектам. Истребители красных отжимают наших уже от границы территориальных вод. Если начинаем упорствовать – открывают огонь, вначале – предупредительный. Пробовали давать разведчикам эскорт истребителей – красные подняли два полка МиГов. К счастью, обошлось без стрельбы, наши не стали рисковать. Обходимся помощью мистера Даллеса – его U-2 МиГи красных пока не достают. (испытания ЗРК С-75 начались в августе 1957). Без них и таких снимков не было бы.
– Значит, по-вашему, это не катастрофа? – Эйзенхауэр криво усмехнулся.
– Да, мистер президент. Меня больше беспокоит, что адмирал Арнольд, встретившись с давлением красных, предпочёл отступить...
– Вы, мистер Макэлрой, человек штатский. Поэтому слабо представляете себе степень ответственности командующего дивизией авианосцев, – устало вздохнул президент. – Что, по-вашему, он должен был делать?
– Полагаю, выполнить свой долг. Поднять самолёты и показать этим красным, кто хозяин на Средиземном море, а не вступать с ними в переговоры.
– Да-а... Вы, действительно, штатский человек. Вы хоть понимаете, что нашу эскадру поймали в тщательно расставленную ловушку? – Эйзенхауэр говорил спокойно, словно втолковывая нерадивому ученику сложную теорему. – Смотрите. Наши корабли подходят близко к побережью и поднимают самолёты. Обычная операция из серии «показать наш флаг этим аборигенам». Над эскадрой остаётся обычный, малочисленный воздушный патруль. Вдруг наш самолёт ДРЛО ослепляют направленной помехой, а затем над нашими кораблями появляются воздушные силы вероятного противника. Причём, имеющие подавляющий перевес. Основная часть наших самолётов уже в воздухе, но не готова принять бой. Красные выждали, пока у наших будет на исходе топливо. Новейшие истребители в ходе «демонстрационного вылета» ракет «воздух-воздух» не несли. Почти одновременно, появляется красная эскадра, и прижимает наших к берегу.
– Если бы адмирал Арнольд, как вы предлагаете, поднял бы самолёты... Для начала, он уже поднял большую часть самолётов, для демонстрации силы над Бейрутом. На борту оставались, главным образом, пропеллерные штурмовики «Скайрейдер», самолёты ДРЛО и прочий подобный хлам. Кого он должен был поднять?
Министр обороны замялся, уже понимая, что сморозил глупость. К его счастью, вопрос президента был риторическим.
– Далее, – продолжал Айк. – Предположим, он выделил бы больший резерв для охраны соединения. На взлёте с авианосца, как и на посадке, наши самолёты уязвимы. Притом, заметьте, мы с
– Заметьте, теперь Арнольд стеснён в манёвре, он вынужден идти вдоль берега, – продолжал свой анализ президент. – Если он резко повернёт, Советы могут расценить это как агрессивный манёвр. А поворачивать ему надо, чтобы принять оставшиеся без топлива самолёты, он опять-таки должен развернуться против ветра. И тут он наталкивается на минное поле и вынужден сбавить ход!
– Вы полагаете, мистер президент, что там было минное поле? – спросил министр. – Адмирал докладывал всего лишь о ржавых немецких плавающих минах...
– Я не «полагаю»! Я на 110 процентов уверен, что оно там было! Будь я на месте командования красных, я бы сам его там поставил! – ответил Эйзенхауэр. – Красные дьявольски спокойно и методично загнали Арнольда в ловушку! Если бы он дёрнулся, его раскатали бы, как бог – черепаху, два авианосца и два крейсера в ближнем бою против линкора и семи крейсеров не пляшут. Если бы Арнольд растерялся и промедлил, он потерял бы большую часть авиагруппы. Самолёты без топлива не летают, они просто посыпались бы вниз. Поэтому действия адмирала Арнольда я считаю для той ситуации единственно правильными. И кстати, командующий 6-м флотом адмирал Браун оценил ситуацию точно так же.
– Вы считаете, красные собирались атаковать? – спросил Макэлрой.
– Собирались? Нет, конечно, они же не идиоты! – ответил Айк. – Они были готовы атаковать, им нужен был только повод. Но первыми они ни за что не начали бы.
– Выходит... – министр умолк, не зная, как лучше сформулировать мысль. – Что, по-вашему, они хотели сделать?
– Да то же самое, что и мы – показать флаг, продемонстрировать силу, – ответил Эйзенхауэр. – Красный медведь вылез из берлоги, оскалился, рыкнул и пометил свою территорию. И тысячу раз прав адмирал Арнольд, что вызвал красных по радио и говорил с ними уважительно, как с равными. Заметьте, они слушали эфир, по просьбе Арнольда немедленно отвернули, и даже предложили помощь при проведении спасательных работ. То есть, они понимали, что наши самолёты держатся в воздухе на последних каплях топлива. Нет, мистер Макэлрой, это не безрассудство, не бессмысленная агрессия, это – циничный и холодный расчёт. Думаю, что этот инцидент – не последний. Таких случаев впереди ещё множество.
– И мы оставим этот инцидент без ответа? – спросил Макэлрой.
– Разумеется, нет! Ни в коем случае. Красные уважают только силу. Так же как и мы. Если соперник не отвечает – он слаб. Значит, его можно давить. Но если даёт адекватный ответ и умеет вовремя остановиться, значит, он силён, мудр и достоин уважения.
– М-да... проблема лишь в том, чтобы вовремя остановиться, – заметил министр обороны.
– Верно. Нужно совместно с красными установить черту, за которую ни мы ни они не должны переступать, – сказал президент. – Я подумаю над этим. И в следующий раз мы будем умнее. Как минимум, не позволим красным иметь такое подавляющее преимущество.