Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия
Шрифт:
Королева Елизавета регулярно приглашала к себе во дворец советских музыкантов, после выступлений долго с ними беседовала, а затем направляла благодарственные письма Ворошилову. Хрущёв очень ценил эти контакты, связи с Западом тогда только налаживались, и любая поддержка в Европе была не лишней, тем более – на высшем уровне.
Бельгийскую королевскую корону немцы конфисковали в начале войны. Она хранилась в сокровищнице то ли Геринга, то ли ещё у кого-то из немецких бонз. После победы, из советской
Незадолго до окончания конкурса Хрущёв вызвал Серова.
– Ты в курсе, что Козлов, Кириченко, Игнатов и Микоян что-то затеяли? – спросил Хрущёв.
Серов не устраивал в ЦК многих, прежде всего – Кириченко, Микояна и Козлова. Серова они боялись. Он знал о них всё, был осведомлён о каждом их шаге, с их мнением никогда не считался. Председатель КГБ представлялся им неуправляемым и нешуточно опасным. Они хотели любой ценой избавиться от Серова. Державшийся особняком Игнатов, по воспоминаниям Микояна, действовал иначе, он старался «приручить» Серова, склонить его на свою сторону.
– В курсе, – ответил Серов. – Скоро начнут под меня копать, если уже не начали. Я этот вопрос держу под контролем. За ними приглядывают. И слушают.
– Смотри, не прозевай кого ещё, – предупредил Хрущёв. – Мы с тобой много кому на яйца наступить успели. И, это... корону-то надо бы отдать...
При каких обстоятельствах и на каких условиях состоялась передача короны – никто никогда не узнал. Однако уже в 1958 году королева Елизавета появилась на очередной официальной церемонии в традиционной короне.
(Информация по С.Н. Хрущёв, «Реформатор» )
Через несколько дней Серов принёс Никите Сергеевичу магнитофонную катушку.
– Любопытная запись, – сказал Иван Александрович. – Давай послушаем.
Хрущёв вставил ленту в магнитофон, включил:
– Лысого надо от руля отодвинуть, – послышался из динамика знакомый голос. – Хернёй какой-то мается. Где это видано, чтобы в Президиуме ЦК академики сидели, а секретари ЦК, по несколько лет в кандидатах? Что он творит вообще?
– Гм.. Кириченко, – отметил Хрущёв. – Ай да Алексей Илларионович... ай да сукин сын...
– Ага. Один такой уже попытался отодвинуть... Сейчас монгольский язык изучает. По дарёному словарю. Ты хотя бы кандидат. Я, вон, даже в кандидатах ещё не был, – ответил другой знакомый голос. – И так и этак пытаюсь – как об стену лбом. Может, он на меня за что взъелся?
– Не, это вряд ли, Фрол. Никита тебя всегда ценил, – третий голос определённо принадлежал Игнатову. – Вот где я ему дорогу перебежал – не пойму.
–
– Да.
– И что?
– Да ничего. Анастас – как уж намыленный, ни одного слова определённого. То так, то этак...
– Осторожный, собака. Держит нос по ветру.
– Старый он уже.
– Да Анастас нас всех переживёт, ещё на наших похоронах простудится.
– Кто ещё? На кого рассчитывать можно? Воронов? Полянский?
– Воронов... не знаю, не уверен. Полянский – точно нет. Лучше даже не пробовать. Ещё и лысому донесёт. Выдвиженец хренов.
– Шелепин?
– Не, Шурик в сельском хозяйстве по уши закопался. (АИ)
– Что делать-то будем?
– Хрен ты его сейчас отодвинешь. Популярность среди народа у Никиты сейчас бешеная. Всё-таки, сколько он для народного благосостояния делает – ещё никто не делал, после Ленина. К тому же, пока Серов рулит Комитетом – хрен мы вообще к Никите подступимся. На Комитет надо бы кого-то из ЦК продвинуть.
– Шелепин бы подошёл... Но он занят.
– А Мазуров что? Говорил с ним?
– Не наш человек. Однозначно.
– Жаль.
– Первухин? Сабуров?
– Нет. Первухин мог бы поддержать, если бы у нас на Никиту что-то было, кроме наших хотелок. Сабуров в Госэкономкомиссии закопался по уши, в политику не лезет. Если что-то начнётся – поддержать может, но при наличии серьёзных аргументов.
– Косыгин, Устинов, Жуков, Фурцева... тут ловить нечего. А Шепилов что?
– Трофимыч за Никиту горой. Как ни старались его убедить – ничего не вышло. Лысый его ценит, ни разу на него голос не повысил. (АИ)
– Пока Серова из Комитета не уберём – хрен чего получится, – послышался ещё один, очень характерный голос.
– Оп-паньки... – прокомментировал Никита Сергеевич. – И Суслов там! От, сука...
– Что у нас на него есть? Что там за корона у него?
– Да хер знает, вроде бельгийская. Сразу после войны генералы много чего нахапали, Жукова, вон, Сталин как прижал тогда..
– Да, бля, ещё и Жуков. Как ни пытались в прошлом году его сковырнуть – так ведь и не вышло. Никита его не отдал. А ведь какую комбинацию спланировали, а? Всё учли...
– Видимо, не всё. Авторитета нам не хватает. Ты, Алексей Илларионыч, единственный из нас – кандидат в члены Президиума. Если бы ещё хотя бы Микояна привлечь...
– Привлечёшь его, пожалуй. Не, Анастас может присоединиться, скажем, в вопросе с Серовым... Но он всегда ставит на победителя. Думать надо, мужики, думать... Надо через Шверника попробовать зайти...
Запись оборвалась.
– Вот такие у нас с тобой, Никита Сергеич, друзья – коллеги, – усмехнулся Серов. – Верные товарищи по партии. Коммунисты.