Цвета счастья
Шрифт:
– Прошу вас! – водитель распахивает дверь, - господин Дорофеев и Лиза ждут вас, - тепло улыбается он.
Ну Лиза, так Лиза! – Катя стремительно шагает в дом.
Огромный холл высотой в два этажа со стеклянным куполом, в который видно звездное небо, шпалеры на стенах, дворцовый паркет и обюссоновский ковер в центре всего этого великолепия.
– Добрый вечер! А мы уже заждались вас! – немолодая круглолицая женщина шагает Кате навстречу. На ней белый передник, кружевная наколка в волосах, ну прямо экономка из 19 века! –
– Папа, папа! Перестань! – заливистый детский смех раздается из глубины дома, ему вторит низкий мужской.
Катя неслышно входит в комнату, Сергей в потертых джинсах и футболке с глупым рисунком уютно расположился на диване. О недавней катастрофе напоминает только загипсованная нога и несколько ссадин на лице, правда, присмотревшись, Катя видит суровые морщинки около рта и скованность движений. На вытянутых руках он держит смеющуюся маленькую девочку, ее белокурые волосы выбились из-под кокетливых бантиков, щечки раскраснелись, а глазки сияют, как драгоценные камни. Прекрасные серые глаза ее отца. Девочка похожа на крошечную фею, на ней прелестное розовое платьице и балетки, подозрительно напомнившие Кате ее собственные от Маноло Бланик.
– Папа, расскажи еще, как она тебя спасала, - малышка очаровательно картавит и тянет ручки к отцу.
Катя чувствует себя так, словно подглядывает в замочную скважину, чужая, такая трогательная и уютная жизнь проходит совсем рядом, рядом, но мимо нее.
– А вот и наша спасительница, - Сергей, наконец, замечает Катю, скользит по ней взглядом, останавливается на глубоком декольте, высоком разрезе на юбке, и тепло, чуть насмешливо улыбается.
Катя чувствует себя безумно неловко, вечернее шелковое платье кажется неуместным в этой, пусть и роскошной, но домашней обстановке, рядом с мужчиной в футболке с мультяшной уткой Поночкой на груди.
Сергей спускает дочку с рук, неловко садится на диване и что-то шепчет девочке на ушко.
– Катя, познакомься с моей дочерью Лизой, - уже громче говорит он и немного выжидательно смотрит на Катю.
– Привет! – немного растерянно говорит Катя, наклоняется и протягивает к девочке руки. Та сначала мнется около отца, а потом, как будто на что-то решившись, быстро подбегает к Кате и деловито протягивает ей ладошку.
– Спасибо, что спасли папу, - шепчет Лиза и целует ее в щеку.
Катя, смущенная встречей с Сергеем, растроганная Лизиными словами и поцелуем, да еще и скованная своим мега-сексуальным платьем не знает, куда деваться.
– Нет, солнышко, это твой папа спас меня. Он у тебя самый храбрый на свете, - тихо говорит она.
– Ну что ж, раз вы с Лизой познакомились, можно и ужинать, - вступает в разговор Сергей, - Лиза, беги, скажи Арине Петровне, чтобы подавала ужин, - он нежно подталкивает ребенка к выходу.
– Катя, садись, - он указывает ей на кресло возле себя, - Как ты? Отдохнула? –
– Да, пришла в себя и отдохнула, завтра первым рейсом лечу домой, а ты как? Был в больнице? Что сказали? – Катя, сначала немного растерянная, постепенно успокаивается, правда голос все еще предательски дрожит, а взгляд то и дело обращается к двери в ожидании миссис Дорофеев.
– Летишь в Самару уже завтра? – Сергей как будто не слышит ее вопрос.
– Да, каникулы закончились, пора возвращаться к делам.
– Судить и быть судимой? – иронизирует Сергей.
– И это тоже, - немного грустно вздыхает Катя.
– А ты?
– Я? Надо завершать сделку с мексиканцами, на следующей неделе лететь в Лондон, потом на совет директоров в Норильск, в общем, все как обычно, - в голосе Сергея не слышится энтузиазма.
– Да, все, как обычно, - вторит ему Катя.
– Папа, вот и мы, - в комнату вбегает Лиза, ее радостный голос рассеивает возникшую было напряженность, как солнечные лучи рассеивают густой туман.
Веджвудский фарфор на столе, в камине уютно трещат дрова, домработница из позапрошлого века расставляет аппетитные блюда и поправляет приборы.
Сергей неловко, морщась от боли, опирается на трость и медленно шагает к столу. Кате хочется подбежать к нему, обнять за талию, усадить на стул и нежно спросить, не слишком ли он устал. Но она не может себе этого позволить, волнующее притяжение осталось во вчерашнем дне и уже стало прошлым. Этот вечер она проведет с ним и его семьей и забудет обо всем, что было, а, главное, о том, что могло бы быть. Но что толку рассуждать о невозможном?
Он ласково поправляет салфетку на Лизиных коленках и бросает задумчивый взгляд на Катю.
Ей кажется странным и даже невоспитанным, что они принимаются за ужин, не дожидаясь хозяйки дома, но она не спрашивает ни о чем, это ведь не ее жизнь.
Теперь Сергей уже неотрывно смотрит на Катю, ее обнаженные плечи, притягательная ложбинка в вырезе платья, тонкие запястья со звенящими браслетами медленно сводят его с ума. Она смеется, шутит с Лизой, игриво надувая губки, а он вспоминает, как эти губы порывисто отвечали на его поцелуи, ненасытные, требовали все больше и больше, страсти, секса, всего.
Катя тянется к какому-то блюду, тонкая лямка платья скользит по ее плечу, как будто лаская согретую мексиканским солнцем кожу, обостряя все его чувства.
– А у вас есть дочка? – веселый голос дочери прогоняет видения Катиного обнаженного тела из его головы.
– Нет, Лиза у меня нет дочки, - Сергею кажется, что со скрытой грустью, отвечает Катя.
– Жалко, а у папы есть я! – гордо заявляет Лиза.
Кроме тебя, у папы есть еще и твоя мама, которую она не удостоилась лицезреть, - думает Катя.