Цветение обмана

Майкл Дженнифер

Он молчит, глядя мне в глаза нечитаемым взглядом. Время для стимула. Я передаю свое оружие Каю, затем открываю лезвие в руке. Медленно, я провожу ножом по его щеке. Рана достаточно глубокая, должно быть, она чертовски болит, но недостаточно глубокая, чтобы нанести какой-либо реальный ущерб. Он сжимает зубы, зубчатое лезвие ножа раздирает его кожу. Он старается доказать свою убежденность, сдерживая крик боли. Я отхожу, не теряя времени зря.

— Ты работаешь в одиночку или у тебя были помощники?

И снова в ответ тишина. Чем дольше он молчит, тем больше

я хочу его убить. Он теряет всякий шанс на мое раскаяние в содеянном. Быстрым движением я всаживаю нож в верхнюю часть его бедра до упора. На этот раз он кричит. Я отступаю, оставляя нож в его бедре.

— Начинай говорить, иначе будет только хуже.

С этими словами я поворачиваю лезвие в ране. Он кричит. Боль пронзает его кровоточащее лицо. Его глаза наполняются слезами. Я вынимаю нож, а затем быстро всаживаю его обратно в ногу всего в паре сантиметров от первой раны.

— БЛ*ДЬ! Отлично...

Энтони тяжело дышит. Он сжимает зубы. Его кровь заливает пол. Кай наблюдает за нами со своего места.

— Я работаю один, но у меня есть друзья. У вас двоих много врагов. Люди устали от вашей власти на улицах, на которых вы даже не живете, и от вашего контроля. Вы можете убрать одного, но на его месте появятся еще трое.

Со злостью в глазах он плюет в мою сторону, практически попадая на мои ботинки. Теперь, когда он говорит, слова срываются с его губ. Кай встает рядом со мной, и мы ждем, что еще скажет нам этот человек.

— Я разгромил ваш гараж, потому что вам нужно преподать урок. Меня не волнуют ваши деньги или ваши побрякушки. Моя цель — предупредить вас о неизбежной судьбе. Ваше высокомерие станет вашим крахом, и твоя шлюха сестра падет вместе с вами. Я сожалею только о том, что не добрался до нее, прежде чем вы меня схватили. Мне бы хотелось услышать, как она кричит мое имя, пока я находился бы внутри нее.

Кай срывается. Он обрушивает на него удар за ударом. Кровь брызжет, и звук избиения отражается эхом в пространстве нашего пустого гаража. Я позволяю ему нанести еще несколько ударов, затем оттаскиваю его. Кай борется со мной, пытаясь вернуться к избиению, на которое Энтони напросился. Хотя я и хочу, чтобы он заплатил за треп о моей сестре, но я не знаю, достаточно ли у нас информации.

— Кай, успокойся. Еще рано убивать его.

Энтони почти не узнать. Его лицо залито кровью и опухло. Он сплевывает кровь. Ему тяжело держать голову.

 — Твой последний шанс рассказать нам все.

 Энтони смеется в ответ.

— Вам больше ничего не нужно знать. Я работал один, и мой мотив был прост: пришло время свергнуть вас. Возможно, я не тот, у кого это получилось, но кто-то сможет. Я собираюсь умереть с честью за хорошее дело. Я жертва ради большего блага этого города и его людей. Я умру сегодня с достоинством.

Не задумываясь, я достаю свой пистолет и стреляю ублюдку прямо в лоб. Задаваясь иногда вопросом, каково это — пересечь черту, я не думал, что это будет так. В других обстоятельствах, у меня появилось бы чувство вины, возможно, я бы даже задумался, есть ли у него семья. Сейчас же ничего подобного не

происходит. Я не монстр. Дело не в том, что парень уничтожил мои дорогие игрушки. Он угрожал Тиган и говорил о ней таким образом, каким я никому не позволю даже думать. Я уверен в своем решении, потому что это означает, что Тиган в безопасности. Нет ничего такого, что я не сделал бы для нее.

Я поворачиваюсь к Каю, который все еще явно зол. Его трясет от желания продолжать мучить человека, лежащего мертвым у наших ног.

— Что будем делать с телом?

Мои слова, похоже, вырывают Кая из его состояния. Он отводит взгляд от Энтони и смотрит на меня.

 — Ты прибираешься. У меня есть брезент и чистящие средства в моем багажнике. Я позабочусь о теле.

Я приступаю к работе над беспорядком, оставленным человеком, которого я убил. Хладнокровно. Без угрызений совести. Ради безопасности нашей семьи. 

12

Пейсли

На следующее утро Брэйлин все еще нет. Ее кровать пуста, машины по-прежнему нет на парковке. Наконец она возвращается в квартиру поздно вечером, но она больше не поднимает тему с Берком, и я, конечно, тоже этого не делаю. Она заперлась в нашей комнате, а я устроилась на диване.

Теперь я работаю в обычную утреннюю смену в закусочной. Я не в настроении играть счастливую официантку и уже перепутала три заказа, уронила две тарелки и даже пролила целый стакан апельсинового сока на бизнес-леди в брючном костюме. Это было не специально, на этот раз. Клянусь. Путаница заказов и неуклюжесть совсем не нормальны для меня. Обычно я могу делать эту работу хоть со связанными руками, но сегодня мои ноги болят, и я подсчитываю минуты до конца моей смены.

Прощаясь с последними клиентами, я слышу, как открывается дверь. Я изо всех сил прошу, чтобы кто бы это ни был, занял не один из моих столиков. Если у меня не будет других заказов, я, вероятно, смоюсь отсюда через двадцать минут. Вот она моя удача — мой столик занимает мой вероятно наименее любимый персонаж. Он еще не в поле моего зрения, но я уже вижу, как обрушиваю на его голову все известные мне ругательства. Могу только мечтать об этом, если я хочу сохранить свою работу. Вздохнув и натянув на лицо выражение, которое отдаленно напоминает приветливость — лучшее, что я могу сделать — я иду приветствовать гостя.

— Здравствуйте.

И тут я замечаю, кто сидит передо мной.

— Эй. Я не видела, что это ты.

Моя улыбка превращается во что-то более естественное, но я также хочу узнать, будет ли у моей новой гостьи компания. Тиган улыбается так широко, что, если я попытаюсь повторить эту улыбку, то буду выглядеть ненормальной, но для нее она естественная и привлекательная.

— Привет, Пейсли!

В ее голосе я слышу шаловливые нотки, и, хотя я не могу представить Тиган в этой роли, я все же вспоминаю, что она в родстве с человеком, который всю неделю занимает мои мысли. Я возвращаю улыбку, но она не такая уверенная.