Цветич
Шрифт:
– Никола, кто разрешил тебе сделать татуировку? – перевёл Огнен суровый взгляд на сына, но тот не спешил отвечать.
– Никто, он сам решил её сделать, – не стал врать Йован, снова вклинившись в разговор, недовольный текущей ситуацией.
Огнен встал и спокойно подошёл к своему отцу, а Мария села и взяла мальчика за руку.
– И как ты, чёрт возьми, такое допустил?! – вдруг взорвался криком Огнен, смотря со злостью на отца. Мужчина был под два метра ростом и почти навис над стариком, который к старости лет стал немного сутулиться.
Йован посмотрел на супругу, и та
– Выйдем, – спокойно сказал дед. – Не будем разговаривать при матери, – мужчина крепко взял Огнена за плечо и вывел его на задний двор к беседке.
На небольшом дворике около стены мужчины стояли и пристально смотрели друг на друга, пока Огнен не начал разговор:
– Как ты допустил это? – нахмурив брови, стоял Огнен, смотря в глаза отцу.
– Когда ты последний раз звонил Николе сам? – спросил Йован сына.
– Какое это имеет отношение к моему вопросу? – недоумевал Огнен. – Что дальше, он и наркотики начнёт принимать с твоего разрешения?
– Это имеет прямое отношение, глупый ты сын! – повысил голос на него Йован, ударив по стене кулаком, что даже неизвестно откуда взявшиеся листья посыпались с крыши. – Когда ты в последний раз интересовался жизнью своего ребенка? Ты хоть что-нибудь знаешь, что случилось с ним за последние месяцы пока он жил у нас?
Но ответа не последовало. Был лишь хмурый взгляд, со злостью наблюдающий за отцом.
– Ты постоянно занят только бизнесом, – продолжил дед. – Да, у тебя не сложилось с твоей женой, но ребёнок-то остался, и ты не можешь просто откинуть его существование и заниматься своими делами, как ни в чем не бывало. Милош звонил тебе несколько раз, но ты даже не удосужился ему перезвонить. По его словам, Никола делает удивительный прогресс. Тренер даже показывал записи игр кому-то из своих знакомых, которые подтвердили, что у парня талант, и с высокой вероятностью футбольные скауты обратят зимой на него своё внимание, а Црвена Звезда так вообще уже запрашивала информацию о Николе! – перевёл дыхание дед, сурово смотря в глаза сыну. – И не смей больше повышать голос в присутствии матери, а если узнаю, что ты Николу обижаешь, даже не посмотрю на твой возраст, я тебе задницу надеру!
Огнен стоял напротив отца и не знал, что сказать. Давно он не слышал, как старик ругался с такой злобой. Йован всегда умел держать свои эмоции в узде, но сейчас, смотря на отца, Огнен будто снова был маленьким, нашкодившим мальчиком.
– Ты подумай сам, сынок, – смягчившись, продолжил Йован. – Родители развелись. Мать ребёнка уехала из страны, оставив его, а отец, единственная самая близкая опора, отдалился от него, почти не общаясь. Место, в котором он жил – ты продал, школа, в которую он ходил – сменилась, а друзья далеко. Всё поменялось в один момент.
Огнен так и стоял, не находя слов, выслушивая отца, и пелена злости сменилась на осознание, а лицо расслабилось.
– Никола умный мальчик… – вздохнул старик, посмотрев на общие фотографии на стене через окно дома. – Я тоже сначала немного злился на него за татуировку, но всё меняется, и дети вырастают, – снова перевёл он свой взгляд на сына. – Этот его поступок – это наше общее недопущение, и, возможно, он
Огнен и Йован так и стояли какое-то время, пока дед не вздохнул и ему не надоело смотреть на растерянное лицо сына:
– Пошли обратно, – с нежностью в голосе сказал он и повёл его в дом.
Никола сидел на диване, пока бабушка сжимала его руку. Казалось, вся кровь отлила от его головы, и он даже побледнел от напряжения. Он боялся гнева отца. Боялся последствий разговора между вышедшими во двор мужчинами, но следующие события привели парня в настоящий шок.
Огнен спокойно зашел в комнату и, как ни в чём не бывало, сказал:
– Никола, тебе ещё что-то нужно взять с собой в школу? Мне через два часа нужно быть на собрании.
Тон голоса отца был на удивление спокойным, и не было похоже, что он будет ругаться вновь.
– Мне нужно только переодеться. Буквально пару минут, – почти пискнул из-за комка в горле Ник.
– Хорошо, я буду ждать тебя в машине, – наблюдал за моментально сорвавшимся с места Николой мужчина, а пока он пробегал по лестнице, обратился к матери. – Мам, извини, что я ранее тут повысил голос.
Мария спокойно встала и сняла с плеча сына сухой лист:
– Вы, Цветичи, те ещё балбесы и тугодумы, – спокойно произнесла Мария, разглаживая складки на его рубашке. – Я надеюсь, вы с отцом решили все вопросы?
– Да, мам, такого больше не повторится, – и Мария с улыбкой обняла сына. – Я пойду пока в машину тогда.
– Стоять, – моментально остановила она двухметрового мужчину своим голосом, – а пирог я кому готовила? Давай за мной на кухню, я положу его в блюдо, и чтобы не забыл его привезти обратно.
– Да мне на собрание же потом, я не буду заезжать на квартиру, а вдруг испортится? – оставив прежнюю суровость, стал отнекиваться Огнен.
– Блюдо привезешь чистым, – даже не слушала женщина его слова. – В школе, когда проводишь Николу, зайди к ним в офис и подпиши документы, а то до тебя не дозвонишься.
Огнен послушно принял пирог и кивал на слова матери, с которой не осмелился спорить, даже несмотря на дела на работе.
Мария, прочитав по его взгляду некое подобие смирения, сразу же добавила:
– Ничего, подождут тебя на работе, ты директор или кто? Предупреди сотрудников, если опаздываешь, но Николу чтобы довёз в целости и сохранности.
Огнен кивнул и с большим блюдом малинового пирога уже было отправился к машине, когда Мария, открыв дверь, потянула мужчину за рубашку, заставив того нагнуться, и легонько поцеловала в щеку, вызвав улыбку на лице сына, вспомнившего старый ритуал своей матери.
По пути в школу Огнен больше не поднимал тему татуировки. Зато расспрашивал сына о последних играх и событиях случившихся в его жизни: