Цветные миры

Дюбуа Уильям

Епископ пока плохо разбирался в новой для него обстановке и отважился внести в Совет лишь одно предложение — об участии Ассоциации в Пятом панафриканском конгрессе, который должен был собраться осенью 1954 года в Англии. Совет директоров довольно неохотно уполномочил епископа Уилсона присутствовать на конгрессе в качестве своего представителя. Благодаря этому Уилсон познакомился наконец с международным рабочим движением.

В начале 1945 года в Париже была создана Всемирная федерация профсоюзов, на первом съезде которой присутствовали представители различных африканских стран и регионов. В ходе ее работы возникли некоторые трения по вопросу о праве представителен африканских профсоюзов выступать непосредственно от

лица своих организаций, не дожидаясь одобрения профсоюзов метрополий; так, например, профсоюзы Англии претендовали на то, чтобы выступать от имени африканских рабочих английских колоний. «А то мало ли чего потребуют колониальные профсоюзы!» — заявил один из лейбористских лидеров. После упорной борьбы африканцы все же добились права на самостоятельное представительство.

Затем некоторые из африканских делегатов предложили, чтобы вслед за окончанием съезда был сразу же созван панафриканский конгресс. Таким образом, они подхватили идею, впервые выдвинутую в 1919 году Национальной ассоциацией содействия прогрессу цветного населения и уже приведшую в прошлом к созыву четырех панафриканских конгрессов. Пятый конгресс первоначально намечалось провести осенью 1945 года в Париже, но в связи с некоторыми трудностями, отчасти вызванными войной, конгресс пришлось перенести в Лондон. Таким образом, Пятый панафриканский конгресс, на который направлялся епископ Уилсон, должен был состояться в Лондоне.

Здесь, однако, встретились новые затруднения, несомненно по вине английского правительства, тормозившего наем подходящих помещений для работы конгресса и размещения делегатов. Наконец за разрешение этой проблемы взялась одна манчестерская организация, и Пятый панафриканский конгресс открылся в октябре 1945 года в Манчестере.

Ехать на конгресс епископ собирался вместе с Соджорнер, рассчитывая отправиться оттуда прямо в Западную Африку, чтобы приступить наконец к своей церковной деятельности. Они договорились, что, пока они будут жить в Африке, их маленькая дочь будет находиться на попечении Джойс, жены Ревелса Мансарта. Но в последний момент этот план был изменен, и трехлетняя крошка по имени Африка вылетела с родителями в Англию, а оттуда они все вместе отправились на Черный континент.

В ратуше Чорлтона, в районе Манчестера, собралось свыше ста делегатов. В большинстве своем это были представители африканских колоний, прибывшие непосредственно из Африки. Здесь были делегаты из Гамбии, имеющей двести тысяч негритянского населения, Сьерра-Леоне, где проживает один миллион негров, Золотого Берега с его четырьмя миллионами негритянского населения, Южно-Африканского Союза, где насчитывается семь с половиной миллионов негров и других цветных народностей, и Нигерии с тридцатью миллионами негритянского населения; присутствовали также делегаты из колоний в Северной Африке и из Вест-Индии.

В состав делегаций входила преимущественно молодежь, иногда незрелая, но полная энтузиазма; однако большинство делегатов, несмотря на свою молодость, обладали значительным опытом общественной деятельности и были хорошо знакомы с колониальной действительностью. Заседания конгресса представляли большой интерес; ораторы, наделенные пылким красноречием, приводили основательно изученные ими неопровержимые факты и высказывали глубокие мысли.

В речах можно было отчетливо проследить две основные тенденции: один из ораторов были склоним к самокритике, предостерегали против классовых раздоров в стране и призывали к самопожертвованию как необходимому условию общественного переустройства. Другие — а таких было большинство — требовали, иногда в довольно резкой форме, автономии и даже независимости. В обоснование этих требований в целом ряде выступлений была дана развернутая характеристика условий жизни в колониях, поразившая даже тех, кто имел уже некоторое понятие о колониальном режиме. Так, например, в одном из выступлений

говорилось, что в Западной Африке, где осуществлялся контроль военной администрации западных союзников, имбирь, обычно стоивший двадцать пять фунтов стерлингов за тонну, а во время войны подорожавший до ста фунтов, покупался у черных земледельцев в принудительном порядке по цене от одиннадцати до тридцати фунтов стерлингов. Делегаты трехсот тысяч земледельцев Золотого Берега горько сетовали на условия закупки какао и на отказ нового лейбористского министра по делам колонии даже выслушать предложения относительно изменений действующих правил заготовки колониального сырья. Все ораторы подчеркивали ужасающую нищету населения Западной Африки, где целые семьи получают за свой труд в среднем по 5 фунтов стерлингов в год, а квалифицированные рабочие вынуждены гнуть спину за каких-то два шиллинга в день.

На конгрессе епископ Уилсон познакомился с рядом лиц, о которых впоследствии ему не раз приходилось слышать. Это были: Джомо Кениатта, высокий бородатый мужчина из Кении, лидер местного освободительного движения; Кваме Нкрума, ставший несколько лет спустя первым премьер-министром Золотого Берега — Ганы; Уоллес Джонсон, профсоюзный лидер Сьерра-Леоне, и ряд других негров из Южной Африки и Либерии, которым было суждено сыграть важную роль в африканском освободительном движении.

В заключительной резолюции конгресса говорилось:

«Делегаты Пятого панафриканского конгресса преданы делу мира. Могут ли они занимать иную позицию, если африканские народы на протяжении ряда столетий являлись жертвами насилия и рабства? Тем не менее если западный мир намерен по-прежнему силой властвовать над человечеством, то и африканцы, стремясь добиться свободы, могут в качестве крайнего средства обратиться к силе, даже в том случае, если это приведет к гибели их самих и всего мира.

Мы полны решимости стать свободными. Мы хотим иметь право на образование, на нормальный заработок, хотим свободно выражать наши мысли и чувства, познавать и создавать эстетические ценности. Без всего этого мы не видим смысла жить.

Мы требуем для национальных групп и народов черной Африки автономии и независимости в той мере, в какой это допустимо в рамках «единого мира», где самоуправление наций неизбежно регулируется международными соглашениями и добровольным объединением стран.

Мы не стыдимся того, что веками проявляли терпение. Мы и сейчас готовы к самопожертвованию и борьбе за исправление наших, увы, свойственных людям недостатков. Но мы не желаем больше умирать от голода и тяжкого труда, в то время как лживый аристократизм и опозоривший себя империализм будут наживаться за счет вашей нищеты и невежества.

Мы отвергаем монополию и засилье частного капитала и частной индустрии, действующих исключительно в интересах личной наживы. Мы приветствуем экономическую демократию как единственно подлинную демократию, ради достижения которой мы намерены предъявлять иски, апеллировать и обвинять. Мы требуем, чтобы мир выслушал правду об условиях нашего существования, и будем любыми доступными нам способами бороться за их улучшение.

Пятый панафриканский конгресс призывает рабочих и крестьян всех колоний к действенному объединению. Колониальные рабочие должны быть в первых рядах борцов против империализма. Рабочие! Ваше оружие — забастовка и бойкот — непобедимо.

Пятый панафриканский конгресс призывает колониальную интеллигенцию и лиц свободных профессий вспомнить о своей ответственности перед народом. Беспросветно долгая ночь кончилась. Борьба за права профсоюзов, за право создавать кооперативы, за свободу печати, собраний, демонстраций и стачек, за свободу издавать и читать литературу, необходимую для просвещения масс, — это для вас единственный способ завоевать и сохранить ваши свободы. Ныне для эффективных действий существует лишь один путь — организация масс.