Цветочек. Маска треснула. Том 2
Шрифт:
– И кто это говорит? – ехидно хмыкнул Шерр. – Ай, тётя!
Дония всё же добралась до племянника и ударила его по плечу. Выше не дотянулась.
– Посторонись, – Риан слегка пихнул Милаша в сторону и подошёл ближе к Предку.
– Хочешь попробовать? Дед, утихомирь огонь. Забыл, что Риан смертный?
Ленты опали совсем, и Риан, молча поплевав на ладони, ухватился за штырь и упёрся ногой в стену. Камень натужно захрустел, мышцы под одеждой напряглись, а дух охнул.
– Какие необычные ощущения… Риан, мальчик мой, немножечко неж… ах!.. Нежнее, прошу!
–
– Будешь знать, как гадюк за хвост дёргать, – Варон тоже отнёсся к Предку без сострадания.
– Какие вы чурбаны! – обиделась за деда Дония.
– Ох…
Штырь с противным скрежетом вышел из каменной кладки и наконец покинул грудь духа. Исхедиар покачнул и навалился на крепкое плечо Риана, потрясённо моргая. Даже вспомнил привычку, оставшуюся после пребывания в смертном теле, и облегчённо задышал.
– Теперь ищи, – Риан тяжело посмотрел на духа.
– Вот-вот, – поддержал отца Шерр. – Сам спугнул, сам ищи.
– Если ты мне соврал…
Разозлённый Ссадаши нависал над злополучным магом-настоятелем, лежащим на полу перед алтарём по центру огромной печати. В разорванной рясе, слегка помятый, мужчина лишь криво ухмылялся и облизывал разбитые губы. Сейчас он куда больше походил на разбитного и пьяного мага-печатника, звавшегося когда-то Мезелем Худописцем.
– Мне нужно её согласие, – повторил маг. – И задать пару вопросов. В её крови слишком много всего… всё не запечатаешь.
Ссадаши с раздражённым шипением отстранился.
Маг испытывал его терпение, и так уже сильно потрёпанное. Сперва попытался сбежать, приведя в действие печать, заранее выведенную на скамейке. Скамейка взорвалась, но отлетевший кусок дерева пришиб самого мага, рванувшего к витражному окну. Ушлый печатник ещё около пяти минут изображал полную невменяемость, пока взбесившийся наг не начал его раздевать с обещаниями показать кое-что, чего маг точно ни разу в жизни не испытывал.
Ожил. Приступил к рисованию печати на полу, но без энтузиазма. Если бы Ссадаши позволил, маг выводил бы чёрточки до самого утра. А времени и так было мало. Наагалей нисколько не сомневался, что долго дух обниматься с часовней не будет. Родственнички Дейны наверняка бросились в погоню, но… Наг провёл пальцами по пристёгнутой к вороту гранатовой броши. Выслушав донесения подчинённых об их с Дейной пьяных похождениях, Ссадаши заподозрил неладное. Чтобы его охрана так легко потеряла цель… Очень походило на способность наагашейдисы ускользать даже из-под самого плотного присмотра, когда охрана не замечала повелительницу, даже если она на хвост наступила. В ту ночь у него не было при себе новых артефактов или хотя бы украшений.
Но они нашли брошь.
Ссадаши все эти дни носил её при себе и заметил, что охрана начинала нервно озираться, когда брошь была застёгнута и рядом оказывалась Дейна. Он почти сразу расстёгивал артефакт, чтобы подчинённые ничего не заподозрили, а то наглецы вполне могли выкрасть безделушку ради безопасности господина.
Только сможет ли брошь отвести глаза духу? Да и в городе сотни людей видели летящих
Оставив жреца на полу, наг подполз к алтарю, на котором среди цветов спала Дейна.
– Дейна… – тихо позвал Ссадаши.
Женщина тяжело вздохнула и повернула голову на другую сторону. Наг склонился и коснулся горячими губами её губ. Отстранился, облизнулся и вновь потянулся, но уже к щекам. Расцеловал их и вновь коснулся губ.
– Открой глаза, милая…
Веки женщины неохотно шевельнулись, ресницы будто слиплись, переплелись между собой, а голова тяжело наваливалась на сочно-хрупкие цветы.
– Ну же…
Ссадаши сильными тонкими пальцами сжимал талию, оглаживал ладони, беззастенчиво трогал бёдра Дейны.
– Если ты не проснёшься, его убью, – наг косо посмотрел на поднявшегося мага.
Милосердие пробудить не удалось.
– Вот, – маг перевернул один из горшков с благовониями, вытряхнул какую-то коробочку и протянул нагу.
– Что это? – Ссадаши неприязненно уставился на подношение, но всё же принял.
– Бодрящее.
Внутри коробочки оказался зеленоватый порошок с острым едким запахом.
– А это ведь ты подсыпал ту отвару, от которой я едва не сдох… – с внезапным прозрением протянул Ссадаши.
Маг нагло усмехнулся.
– Ну не сдох же? Я по твоей вине уже двадцать два года целибат соблюдаю. Не буду я травить девчонку, – и ядовито добавил: – Знаком с её придурошным дядей.
– Мне он показался нормальным.
– О, тебе восемь веков, а наивность не растерял.
Шевельнулось подозрение, что маг тянет время как раз из-за знакомства с милым дядечкой Дейны.
Высыпав на два пальца немного порошка, Ссадаши сдунул его прямо в ноздри Дейны. Та сморщилась, приоткрыла рот и чихнула. Глаза распахнулись, и девушка с сонным непониманием уставилась на склонившегося над ней нага.
– Дейна, милая, – наагалей осыпал её лицо нежными поцелуями, не позволяя опомниться, – как ты?
– Я… – хранительница силилась припомнить последние события, и пока в голове вырисовывались лишь подземелья и восставший дракон.
– Я нашёл мага, – лицо Ссадаши осветилось лучезарной радостью.
– Ма… – Дейна разразилась кашлем. Горький порошок попал в горло и теперь разъедал его.
– Ты не помнишь? Тебе стало плохо. Кровь проснулась. Но маг тебе поможет, он запечатает всё не нужное.
Чудовищно клонило в сон. Дейне казалось, что она засыпает и просыпается вновь, а потом опять засыпает. В голове кружились то ли воспоминания, то ли обрывки снов.
– Кровь… да… Я сама… просила… – язык едва ворочался.
– Ты очень плохо выглядишь, – смотрел наагалей обеспокоенно.
– Чувствую себя… так же…
– Хочешь пить?
Во рту царила сухость, но пить Дейне не хотелось.
Это кровь детей мира подкосила её. Тело не выдержало.
Ссадаши прижал засыпающую женщину к груди и вскинул на мага злой взгляд. Вся нежная трепетность, с которой он говорил с хранительницей, мгновенно исчезла, и наг отрывисто прохрипел: