Цветочек
Шрифт:
— Дядя, — постарался растянуть он губы в улыбке, — я ушел. Вам тут поговорить надо, как я погляжу.
— Куда ты, милок? — хмыкнула ведьма.
— А вы меня тут опять убивать собрались или снова похитите? — неожиданно для самого себя оскалился Том, выставляя меч вперед.
— Кому ты нужен? — рассмеялась Брунгильда. — Показывай, что привез!
— Вам надо, вы и смотрите. А у меня дел сегодня много.
Он быстрым шагом направился к двери. Главное, не паниковать, не сорваться на бег, не закричать,
— Куда, милок? — преградила ведьма ему дорогу клюкой. — Генрих, а ты мешок-то открывал сам? Или так и ждешь меня?
— Рихард сказал…
— А ты глазами-то родными посмотри, — перебила Брунгильда сердито. — Не человек это пахнет. Обманул тебя, щенок. А сейчас удрать хочет.
Том толкнул ее со всей силы и бросился наутек. К черту сейчас все тайные ходы, надо хотя бы выбраться из замка, а там уж заорет во всю глотку, помощи у солдат внизу попросит. Они его знают, отца его знают, в беде не оставят.
— Стой! — неслось в спину.
Ноги неожиданно подкосились, и он полетел на пол. Мысленно выругался. Чертовка! Что ж баба Унгина ее не прибила тогда? Почему пожалела?
— Что это, дружок? — недовольно пнул дядя Генрих разлагающуюся тушку.
Том молчал. Брунгильда что-то шепнула и хлопнула в ладоши.
— Говори, — разрешила.
— Кабанчик, — милейшим образом заулыбался Том. — Самого упитанного для вас выбрал. Только вот не довез. Испортился.
— А что с Вильгельмом? Ты понимаешь, что ты оставил в живых тирана? Ты понимаешь, что теперь пророчество свершится? Будут войны, смерть, болезни, разрушения…
— Мне показалось, что надо дать ему шанс. И потом, пророчество — это такая штука… Оно же предупреждает. Думаю, что Вильгельм сам его читал и сделал выводы. И, знаете, дядя, все-таки я считаю, что каким бы он не был тираном, но он мой брат. Как же я могу убить брата, который мне ничего плохого не сделал?
— Ты слишком много думаешь, — мрачным голосом отозвался герцог.
— Убить? — будничным тоном спросила Брунгильда.
— Убей, — кивнул милорд.
Том закрыл глаза. Спокойно-то как на душе. Даже не верится, что вот-вот его не станет.
— Последнее желание, — громко сказал парень. — Я хочу умереть в бою, как мужчина.
— Хочешь продлить агонию? — хмыкнул герцог. — Что ж… Отпусти его.
— Милорд, я бы не стала, — прищурилась ведьма. — Щенок опасен.
— Опасен? — захохотал он. — Отпусти его и выйди в коридор. Чтобы мы случайно тебя не задели.
Скованное заклинанием тело неожиданно расслабилось. Том с трудом поднялся. Взял меч в левую руку. Размял кисть. Брунгильда вышла.
Удар. Еще удар. Присесть, пропуская меч над головой. Вскочить и отпрыгнуть в сторону. Отвести удар, напасть самому.
— Ого, — восхитился дядя. — Однако.
— А я разве не говорил, —
Атака. Уйти из-под меча. Нанести удар.
— Для умирающего от усталости ты слишком хорошо дерешься.
— Привычка. — Отразил, метнулся за кресло и с силой швырнул мебель в сторону герцога. — А вам не зазорно с раненным племянником сражаться?
— Тебе же было не зазорно врать дяде. — Атака. Удар кулаком по больному плечу.
Том взвыл и отлетел в сторону, роняя меч. Дядя подбежал к оружию первым и отшвырнул его в противоположный конец зала. Том перекатился в другую сторону, вскочил. Достал из голенища метательный нож. Пора заканчивать это представление. Сил больше нет. Короткий и резкий замах. Он видел, как по дуговой траектории несется смертоносное лезвие. Он видел, как дядя в последний момент уклоняется, разворачивая тело, пропуская нож над собой. Он видел, как металл вонзается в грудь стоящего за ним человека. Он заорал, словно криком хотел разорвать время.
Глава 14. Казнь совершена
Цветочек не то очнулся, не то проснулся от холода и нестерпимой головной боли. Вокруг стояла ночь, рядом горел костер, у которого сидели Густав и Эмиль. Вкусно пахло жареным мясом — мальчишки готовили кабанчика. Он попробовал потянуться. Эмиль тут же выставил ногу вперед, придерживая его, и бросил, не глядя:
— Осторожно, в огонь свалишься.
Ребята точили какие-то ветки. Кривые кидали в костер, а ровные с одного конца чуть расщепляли, а с другого остро затачивали. Судя по внушительной кучке, работали они давно и самое главное не понятно зачем.
Вилл поёжился и плотнее укутался в плащ, которым был укрыт.
— Дальше. — Густав что-то нарисовал веточкой на песке под ногами. — По времени мы должны уложиться. Ну, если будем стараться, конечно. Смотри, с этой стороны путь выходит значительно длиннее. Том меня спрашивал как раз…
— А где Том? — тут же подскочил Цветочек и закрутил головой. Зашипел от боли — в висках стучали молоточки, как будто какие-то злые люди оборудовали в самом центре мозга кузню и теперь нещадно что-то ковали.
— Болит? — учтиво спросил Густав.
— Очень, — пожаловался принц.
Густав порылся в сумке, достал какую-то тряпицу, вытащил кожаный мешочек, выдавил из него что-то зеленовато-масляное и протянул другу:
— Приложи.
— Куда приложить? — не понял принц, с некоторой брезгливостью рассматривая зеленую субстанцию.
— Туда, где болит, — пожал плечами Густав.
— У тебя еще что-то болит? — вопросительно уставился на него Эмиль. — Может челюсть? — повернулся к другу. — Том вот от всей души приложил его.