Цветок для ее Величества
Шрифт:
Мэссон остался стоять, чувствуя себя не в своей тарелке, а мужчина на кресле-каталке подъехал ближе и остановился только тогда, когда очутился под самым подбородком Мэссона.
Он смерил Фрэнсиса взглядом с головы до пят и ничего подозрительного, что заслуживало комментариев, не увидел. Он пренебрежительно поворчал и отправился за женщиной. По пути он мимоходом распахнул дверь в кладовку и сказал, не оборачиваясь:
— Возьмите, что вам там нужно, только руки прочь от моей водки!
Как раз в этот момент в другом конце столовой появился Тунберг и поздоровался со стариком, криво
— Здравствуйте, мой дорогой Хендрик. Судя по крикам, вы игнорируете мои советы не слишком напрягаться? Вы опять бегали за Ханной вокруг обеденного стола?
— Заткнитесь, Тунберг. Вы прекрасно знаете причину, черт побери. Хватит уже того, что вы загромоздили мой кабинет своей дьявольщиной, а теперь здесь шляются еще и ваши соучастники! Что вы, черт возьми, задумали? Почему вы бродите здесь посреди ночи? Это мое дело! — Он устало покачал головой. — Вчера вечером мне помешали, когда этот чертов Схеллинг заявился, а теперь — вы вдвоем. Я прибыл в Колонию, чтобы вести спокойную жизнь. Если бы я рассчитывал на такие волнения, то смело мог бы остаться в Амстердаме!
При упоминании имени Схеллинга Мэссон вздрогнул.
— Схеллинг? — переспросил Тунберг.
— Да, он постучал в дверь и попросил разрешения для себя и своих людей на путешествие на восток страны. Он говорил что-то про Двуречье. А кроме того, он очень спешил.
Мэссон взглянул на Тунберга.
— Откуда, черт возьми, он узнал, куда мы собираемся ехать?
— Он даже не присел, чтобы поболтать о жизни и выпить чаю, — продолжил Питерзон. — Я знаю только, что у него была пара повозок и достаточно лошадей, чтобы ехать. Лошади! Я вас умоляю! Кто, к черту, решится брать с собой лошадей в те земли? Волы, они хоть и неторопливые, но каждый знает, что это единственно правильный выбор! Как же получилось, что вы, молодые люди, так спешите? Ну, да ладно. Как бы там ни было, а у него имелась еще дюжина рабов, англичанин и этот подлец… Как его… Этот Виллмер.
— Я удивлен, что вы не пригласили их на ужин, — с сарказмом высказался Тунберг.
Хозяин дома дрожал от негодования:
— О, и он настоял на том, чтобы я заверил его договор с человеком по имени Форстер. Я его спросил, почему он не пришел в рабочее время, как все другие, а он лишь ответил, что спешит и что меня будет ждать вознаграждение, если я ему помогу. — Питерзон вот-вот готов был лопнуть от злости. — Вы можете представить наглость этого мелкого подхалима? Мне, ланддросту, предлагать взятку? Святые Небеса, разве это возможно?
— Наверное, вы потребовали от него прийти позже? — Вопрос Тунберга был скорее риторическим.
— Не будьте глупцом, Тунберг. Если он хочет разбрасываться деньгами, то к чему мне останавливать его? Я засучил рукава, подписал ему разрешение, заверил договор — и он был таков.
— Вы не припомните имя того англичанина, который его сопровождал? — поинтересовался Мэссон, все еще стоявший на пороге кладовки.
— Конечно, помню. Это был изящный молодой человек по имени Барнетт. Если вы хотите знать мое мнение, то он не протянет в тех землях и пяти минут.
— Вы уверены? — в изумлении спросил Мэссон.
— Послушайте,
Тунберг вмешался в разговор:
— Схеллинг искал партнера. Даже если он найдет цветок, ему потребуется кто-то с рекомендациями Форстера, чтобы обойти Бэнкса и доставить цветок королю. Они должны были заключить соглашение, что провернут вместе это дело. Связи Форстера — в обмен на доклад Кука.
Мэссон все понял:
— Если Форстеру удастся передать цветок королю, то он вернет необходимое доверие короля и сможет наплевать на доклад Кука. Так он превратит катастрофу в триумф. Как бы там ни было, мы должны все успеть до возвращения Кука.
— Но как в эту картину вписывается Барнетт?
Мэссон ненадолго задумался, после чего произнес:
— Барнетт — ботаник. Вероятно, Схеллинг хотел заполучить кого-то, кому можно доверять и кто сможет доставить растение живым.
— Ну, все это звучит ужасно увлекательно, — перебил их Питерзон, — но если вы, два идиота, не заметили, то сейчас на дворе чертова рань, и есть вещи, которыми мне заниматься намного приятнее. И раз мы об этом заговорили… Э-э-э, скажите-ка, Тунберг… — старик замялся и вздохнул, — вы не могли бы мне дать еще немного той штуки, которой вы меня снабжали… Э-э-э, ну, вы знаете… для этого? — Он снова вздохнул и многозначительно взглянул на Тунберга.
Тот немного помялся, прежде чем прийти на выручку старику.
— Ох, аnthericum? Ну, конечно! Весьма охотно, мой дорогой Хендрик. Мы же хотим, чтобы вы могли исполнять свои обязанности, не так ли?
Тунберг исчез и вернулся из своей комнаты со стеклянным пузырьком, в котором лежал коричневатый порошок. Он присел перед Питерзоном, так что их глаза оказались на одном уровне, но держал пузырек подальше от его жадных хватких пальцев.
— Ну, Хендрик, это последний запас моего снадобья. Я мог бы получить его больше, но мне кое-что нужно для этого…
— Что же? — спросил ланддрост, все еще протягивая руку к пузырьку и не сводя с него глаз.
— Нужно разрешение для поездки на восток для меня и моего друга мистера Мэссона. Он согласился рисовать те же растения, образцы которых я собираю.
— Да-да, конечно. Я сейчас же его выпишу!
— Кроме того, для экспедиции нам нужно еще несколько вещей. Ну, вы знаете: припасы и волы. Ах, нет, я только что подумал, лошади были бы лучше: мы никогда не догоним Схеллинга, если возьмем волов. Кроме того, нам нужна повозка. Та, которую вы на прошлой неделе пригнали из Кейптауна, отлично бы нам подошла.
Тунберг протянул старику пузырек, который тот прижал к груди, словно самое дорогое сокровище в мире.
— Вы можете взять все, кроме повозки! — произнес Питерзон. — Как я уже сказал, только идиот поедет на лошадях в приграничные территории. После того, что вы сотворили в последний раз, я был бы идиотом, если бы одолжил вам повозку. Исключено, Тунберг, ни за какие любовные снадобья в мире!
Глава 25