Цветок фикуса

Александрова Наталья Николаевна

– Угощайтесь! – воскликнула Наталья. – Что вы стесняетесь? Я это печенье сама пекла… – И она, словно показывая пример, бросила в рот сразу два печеньица.

«Ведь ей как минимум лет сорок шесть – сорок семь, – с завистью подумала Надежда, разглядывая хозяйку, – то есть она всего на три-четыре года моложе меня! А как выглядит! И между прочим, ни в чем себя не ограничивает!»

Она вздохнула и взяла печенье. Оно действительно было очень вкусное и буквально таяло во

рту.

– Элинька у меня певица, – с гордостью повторила Наталья, – и не эстрадная какая-нибудь…

– Оперная? – осведомилась Надежда, беря второе печенье.

– Исполнительница романсов! – ответила хозяйка. – Что вы думаете? Сейчас к романсам возродился интерес. Всюду собирает полные залы! Ну, и зарабатывает неплохо, так что мы решили поднапрячься, доплатить и поменять эту квартиру на две однокомнатные. А то – вы не поверите – никого в гости пригласить не могу!

– Да что вы говорите? – вздохнула Надежда, потому что от нее требовалась какая-то реакция.

– То есть Эля, конечно, не против, она понимает, что мне нужно устраивать личную жизнь, но все-таки как-то неудобно… – Наталья прерывисто вздохнула, легко поднялась и подбежала к большому зеркалу в прихожей.

Отражение в зеркале, как и сам оригинал, выглядело очень приятно, так что Наталья поправила волосы, улыбнулась самой себе и снова уселась за стол.

– Вот уж разменяемся, – продолжала она, – будет у меня своя квартирка, я уже придумала, как там все устроить. Я ее сделаю в японском стиле!

– Да что вы! – Надежда изобразила волнение. – Это как – вместо мебели одни циновки? Мне кажется, мужчинам такое не очень нравится. Если все делать на циновках – и есть, и спать… им, я думаю, некомфортно…

– Вы думаете, это может повлиять на мою личную жизнь? – всерьез обеспокоилась Наталья. – Да нет, до циновок дело не дойдет, и суши каждый день есть я не собираюсь. Я такую мебель специально присмотрела, в японском вкусе, и покрывало в одном магазине видела, все в иероглифах… очень стильно получится!

– Да, замечательно! – согласилась Надежда, посматривая на третье печенье.

– Элинька у меня с самого детства поет! – продолжала Наталья, подливая себе вторую чашку чаю. – В детском ансамбле пела, а потом так у нее хорошо пошло… так хорошо пошло… – Она отправила в рот очередное печенье и подняла на Надежду взгляд: – Ой, извините, что это я все о своем? А вы для себя покупаете?

– Для дочери, – ответила Надежда, радуясь, что почти не пришлось этой симпатичной женщине врать.

Дочка ее, Алена, была замужем за моряком военно-морского флота, давно жила в Северодвинске, однако в последнее время зять туманно заговорил

о переводе. Так что вопрос о покупке квартиры должен был вскоре возникнуть.

– Но, понимаете… – сказала Надежда, тщательно подбирая слова, – они еще не приехали. Так что я пока хожу по адресам, варианты просматриваю. Которые не годятся – сразу отбрасываю, чтобы дочке с мужем потом зря не бегать.

– Понятно, – закивала Наталья. – И как вам самой – понравилась наша квартира?

– Очень симпатичная, – ответила Надежда, – и сразу чувствуется вкус…

– Мы все сами, все сами… – снова затараторила хозяйка. – Элинька, конечно, занята, да и на гастролях, зато заработала на обмен… и в агентстве недвижимости у нее подруга была, она нам посоветовала, как все сделать, и хорошие варианты подобрала… такое несчастье!

– Несчастье? – переспросила Надежда.

– Ну да, Танечка, Элина подруга… которая в агентстве… ее ведь убили… такой ужас!

– Убили? – На этот раз Надежда Николаевна действительно насторожилась. – Не может быть! Это беленькая такая, Таня Иванова?

– Да нет, вовсе она брюнетка, Татьяна Ермакова…

– Ах да! – вроде бы вспомнила Надежда. – Конечно, Таня Ермакова, такая молодая…

– А вы не знали? Ну да, в агентстве про это никому не говорят… а вы через то же агентство нас нашли, через «Простор»?

– Ну да, ну да… – пробормотала Надежда. – А давно ее убили?

– Да нет, неделю назад всего… Эля как раз на гастроли уезжала… позвонила ей утром, а там и говорят, что с Таней несчастье такое! Эля так расстроилась, хотела даже поездку отменить, но там уже все подготовлено, билеты, афиши, никак нельзя было не ехать… и так страшно убили. – Наталья понизила голос. – Как представлю – мороз по коже!

– А как ее убили? – Надежда инстинктивно тоже заговорила вполголоса.

– Задушили полиэтиленовым мешком, – прошептала Наталья, зябко поежившись, – в собственном подъезде!

– Боже мой! – Волнение в голосе Надежды Николаевны было неподдельным. – Какой ужас! Это что же теперь – женщине одной и до дома не дойти?

– И не говорите! – подхватила Наталья, жестом приглашая Надежду взять еще печенья, чтобы снять стресс. – И не напоминайте! Я сейчас одна, так в подъезд входить страшно, хоть кричи, чтобы соседи вышли!

– Но недолго уж осталось, дочка вернется, – полувопросительно сказала Надежда.

– Ах, конечно! Но гастроли пятнадцать дней, так что вернется Эля только двадцать восьмого, я уж скучаю… И дела с продажей квартиры застопорились, потому что Тани-то теперь нет… – Наталья глядела печально.