Цветок камнеломки
Шрифт:
– Чего это ты им подсунул?
– "Короткое замыкание". Последняя разработка Постного. Особенно он гордился тем, что - не вызывает остановки дыхания. Мол-де это считалось для "больших" препаратов Райской Группы принципиально невозможным… Но он - сделал, хотя побочным эффектом искомой комбинации свойств явилось возбуждение на фоне ПОЛНОЙ удовлетворенности. Нирваны. Подумав, он решил, что это даже и неплохо. Звериное чутье. Колдуну я, понятно, подсунул банального "сынка", переделанного разве что только самую чуточку…
– Да-а, пользительная штуковина. Навроде водородной бомбы… Слушай, - а оно не того? Не слишком круто?
– На Земле слишком много людей. А если еще и считать человеком каждое… Короче, - у нас, у "центровых", не нашли варианта будущего, при котором нам понадобились бы черно… рабочие… - Он хихикнул.
–
Ночь после целого дня ожесточенных боев девятого июня выдалась на редкость ясной. Луна, яркая луна южноливанской пустыни, хоть и была на ущербе, но успела утратить не более трети, так что светила еще вполне прилично. По мнению иных - лучше, чем надо бы. Лейтенант Шимон Кнох первым заметил, что луна померкла, как будто затянутая легким облачком, странно колеблющейся пеленой, а спустя самое короткое время невидимой стала и сама линия горизонта. Смутная пелена надвигалась на позиции бригады стремительно, как будто гонимая бурей. В свете зажженной, - вопреки строжайшему запрету и обыкновенному здравому смыслу!
– танковой фары засветились, замельтешили заполошно первые белые хлопья.
– Снег!
– Вскрикнул голосом, сорвавшимся от изумления на фальцет, Яша Гольдберг, только три года тому назад прибывший на родину предков из многоснежной России.
– Пурга!
– Какой снег? Ты что, - с ума…- Успел ответить Кнох, а потом непостижимая пурга с оглушительным шелестящим гулом накрыла и их, и всю бригаду целиком.
Приглядевшись к бешено пляшущим в воздухе хлопьям, лейтенант с ужасом и отвращением увидел, что это - какие-то довольно крупные насекомые мертвенно-белого цвета. С множеством ног, тонких, и длинных, пушистых антенн-усиков, и прочих члеников, с тонкими крылышками, устроенными вроде гребешков, они и впрямь напоминали ожившие снежные хлопья либо же тополевый пух. И так же, как тополевый пух, они лезли в ноздри, в глаза, в уши, намертво приставая к одежде, покрывая ее толстым, но рыхлым, неряшливым покровом, превращая израильтян в подобия скверно слепленных снеговиков. А еще - толстым, тяжелым покровом засыпали принадлежащую бригаде технику, превратив в чудовищные сугробы танки "Мк - 1", бронетранспортеры, зенитные установки и джипы со смонтированными на них комплексами "TOW", равно как и всех, кто находился в этот момент на открытом воздухе, укрыли редким, клочковатым саваном немногочисленные палатки, образовав довольно толстый слой только на выходе, там, где воздух был потеплее от находившихся внутри людей. При этом еще достаточно значительная доля белых тварей продолжала бешено роиться в воздухе, как бы не в силах решить, где приземлиться.
А потом вся эта масса, равно - осевшая и кружащаяся в воздухе, вдруг разом, взрывообразно вспыхнула. Весь лагерь, вся позиция бригады, все наскоро отрытые полевые укрепления взлетели в едином огненном вихре. Периферия, где воздуха было несравненно больше, чем "пушинок" (впоследствии они получили характерное многозначное наименование "мушинок"), скорее, - взорвалась, а места, где пух располагался особенно компактно, - в большей степени все-таки вспыхнули. Это дало эффект, не предусмотренный даже самими создателями: высокотемпературное пламя буквально вдавило взрывом в малейшие щели и отверстия техники, обеспечив чуть ли ни кумулятивный эффект. Люди, находившиеся на открытой местности, были практически испепелены, не успев ничего почувствовать. Глухо ахнули разрывы сдетонировавших боеприпасов, взлетели на воздух все, сколько их было, запасы топлива, но это уже почти ничего не добавило к картине всеобщего уничтожения. Технику разнесло вдребезги и развеяло, и только почерневшие, оплавленные, дымящиеся корпуса "Меркав" высились кое-где среди нацело выжженного, испорошенного, сметенного лагеря.
Так, примерно по одному и тому же сценарию, в ночь с девятого на десятое июня в полном составе погибли три бригады: 4-я, 11-я и 52-я, только что выдвинутые вперед из второго эшелона взамен потрепанных в дневном бою накануне, и имевшие в своем составе 96, 89 и 102 танка соответственно. Вслед за катастрофой начался обычный, только исключительно интенсивный и точный артобстрел, утром он повторился, накрыв подразделения второго эшелона, и перед израильским командованием во весь рост встала реальная перспектива развала фронта. Катастрофического развала, когда нечем останавливать ринувшегося в контрнаступление противника, и вполне реальной становится капитуляция, да какая там капитуляция, - военно-политическая катастрофа с
– Какая капитуляция, чего они там еще удумали?!
– Порыкивающий в телефонной трубке голос Балабоста выражал предельное раздражение.
– Дали евреям по соплям, потешили душеньку, - и будет с них! Их, знаешь, тоже нельзя оставлять без присмотра, а то вообразят еще, что сами по себе, без нас чего-то значат… Ты это, - перво-наперво с американцами свяжись, с Шульцем этим…
Да, накануне был разговор с женой, у которой в Израиле какие-то там родственники, потому что два еврея, хорошенько покопавшись, при желании непременно отыщут наличие кровного родства. Да, плохой разговор, нервный и с тихими, абсолютно нестерпимыми слезами, но, даже если бы этого разговора и не было, он сказал бы и сделал примерно то же самое. Он был старым политиком, и всем опытом долгой жизни вынес убеждение, что в окончательном решении таких вот старых конфликтов нет ровно ничего хорошего. Резкие, чреватые потерей сложившегося равновесия перемены - вредны всегда, вне зависимости от того, какая сторона окажется в выигрыше, временном и мимолетном, как и все на этом свете.
– В случае, если правительство США предъявит к Сирии ультимативное требование о прекращении боевых действий и отводе всех войск за демаркационную линию, определенную на сессии Совета Безопасности ООН и примерно соответствующую положению, существовавшему на пятое июня сего года, - монотонно бубнил по бумажке русский, и Джозеф Пол Шульц напрягся, ожидая услышать нечто непоправимое в своей недопустимости, угрозу, резкую ноту, практически являющуюся ультиматумом, - с обещанием в противном случае взять на себя прямую защиту независимости и территориальной неприкосновенности государства Израиль, Советский Союз выступит с протестом и декларацией, но поддержит справедливость требования непосредственно при голосовании на Совете Безопасности. При соблюдении данного условия ни в коем случае не предполагается прямая поддержка Палестино-Сирийской стороны военной силой, равно как и определенные обещания такого рода поддержки.
Шульц, обнаруживший, что на протяжении всего этого бесконечного, казенного периода не дышал, - с шумом выдохнул. Предстояли новые сверхэкстренные консультации с Вашингтоном, предстояло писать документ, предстояло… Да чего только не предстояло в остаток ночи, утро и предстоящий день до вечера. И еще потом.
– Я понимаю, - говорил Асаф Рахматуллин, нервно, с расстроенным лицом расхаживая перед генералом Шарифом, бывшем буквально вне себя от гнева и унижения, - вам кажется, что у вас украли заслуженную победу над роковым врагом. Но… Ты знаешь, как сильны позиции евреев в самой Америке. Их там куда больше, чем во всем Израиле, и они никогда не бросят своих и не допустят уничтожения государства. Они введут свои войска, прикатят три-четыре авианосца и, хоть и после тяжелых боев, все-таки сломают вас. Победа превратится в поражение.
– Победа, - горько усмехнулся Шариф, - о чем ты говоришь?
– Нет, а о чем говоришь ты? Разве ты не понимаешь, что, со своими воинами, навсегда отбил у израильтян охоту решать проблемы при помощи силы? Они никогда больше не посмеют нападать на соседние страны. Понимаешь? Раньше они непоколебимо верили в свои силы, а теперь - будут опасаться. Они утратили кураж, и если это не победа, то я просто-напросто не знаю, что такое победа.
– Вы просто-напросто боитесь, что будет прямая драка с американцами, вот и все!
– Так ведь, - согласись, - там есть чего бояться. Прямо скажу, - мы не ожидали такого духа и выучки твоих воинов, такого успеха, и не были готовы к нему. Пока - не готовы, - лицо его исказилось, - но в следующий раз все будет по-другому, клянусь Белой Верблюдицей и водами священными! По-другому, потому что у Аллаха много времени, а время, все время, какое есть у Него, - работает на нас…
Ночью связь с сильным воинским соединением УНИТА, более, чем наполовину соcтоящим из ветеранов, насыщенным разнокалиберной бронетехникой и армированным инструкторами из ЮАР, была безнадежно потеряна. По счастливой случайности место ночной стоянки "бригады" довольно быстро удалось обнаружить с вертолетов, при продолжении разведки выяснилось…