Цветок любви
Шрифт:
– Я рад, что с тобой всё хорошо. И рад помочь тебе, – Джим мягко обнял девушку.
– Ещё раз спасибо, – одной рукой девушка обняла его. – Спокойной ночи, – и она направилась обратно в номер к Уесуги.
Джиму лишь оставалось проводить её взглядом. Когда девушка скрылась в номере, он тяжело вздохнул и направился в свой номер.
– А ты куда это собралась? – не успела Алекс закрыть за собой дверь, как на неё налетел Уесуги, еле держась на ногах.
– Чего встал? А ну живо в постель! – девушка миновала японца и бросила сумку на диван, аккуратно
– Ага, щас! Я в постель, а ты тут уже с вещами ходишь! – Уесуги не собирался отправляться в спальню. – Куда ты собираешь вещи?
– Никуда я не собираюсь, я просто забрала у Джима сумку, что оставила в гримёрке. Иди, ложись спать, – Алекс направилась к Уесуги, собираясь отправить его в спальню.
– Только попробуй куда-нибудь уйти, а уж тем более уехать в Россию! – всё так же шатаясь, японец пригрозил пальцем. – Я тебя везде найду! И вообще никуда я тебя не отпущу! – он добрался до двери и прислонился к ней.
– Боже мой, Уесуги, я никуда не уйду. Что за глупости ты себе напридумывал в пьяном бреду? – девушка взяла японца за руки и потянула в сторону спальни. – Давай, пошли, ты ляжешь.
– Пошли, – Уесуги обнял девушку за талию и, качаясь из стороны в сторону, поплёлся рядом с Алекс.
– Ну, вот зачем ты так напился? – пропыхтела Алекс, так как японец всё-таки навалился на нее. – Тяжёлый, зараза! – проворчала она по-русски.
– А чтобы ни о чём не думать, – хохотнул Уесуги, качнувшись в сторону.
– Не туда! – девушка еле удержала равновесие. – Не хватало ещё упасть!
– А! Туда! – японец толкнул дверь спальни.
Наконец, Уесуги упал на кровать, лицом вниз. Алекс облегчённо вздохнула и скинула туфли, сев на край кровати.
– Ладно, сама виновата, – девушка забралась на кровать с ногами и начала снимать с Уесуги ботинки. Затем она взялась за куртку.
– Ахахаха, ты хочешь сломать мне руку? – захохотал в подушку Уесуги, когда Алекс попыталась вытащить его правую руку из рукава.
– Ну, простите пожалуйста, по-другому никак, – в тон ему проворчала Алекс. – Сядь тогда и помоги мне.
Упираясь руками в подушку, Уесуги медленно поднялся и встал на четвереньки. Затем он, всё же, сел, тряхнув головой, изображая что-то наподобие кивка. Наконец, девушка помогла избавиться ему от куртки. Японец начал расстегивать ремень на брюках.
– Э! Э! Э! Ты что делаешь? – Алекс растерялась.
– Он мне мешает, – Уесуги почти выдрал ремень и швырнул его на пол.
– О господи! – девушка прижала ладонь ко лбу и покачала головой. – Всё, ложись спать.
– А ты со мной! – японец схватил Алекс за талию и упал на спину, увлекая её за собой. – Ты такая лёгкая, милая и лёгкая. Полежишь со мной? – он прижал девушку к себе.
– Да полежу, полежу, – Алекс поудобней устроилась, положив голову на плечо Уесуги. – Спи-спи, – она погладила его по груди.
– Спой мне, – пробормотал японец, прижавшись щекой к макушке девушки.
– Я не певица, – возразила Алекс, чувствуя, как приятное тепло разливается по всему её телу от того, что
– Тогда я буду петь, – Уесуги сильнее прижал девушку к себе и запел пьяным голосом, но не фальшивя. Алекс всё-таки не удержалась и тихонько начала подпевать. – Эээх, Алекс! Как же ты мне дорога! Будь со мной всегда, – тихо проговорил японец.
– Я и так с тобой всегда, – девушка погладила его по руке. – Давай, засыпай.
– Я хочу тебе сказать, что я рад, что ты со мной, – закрыв глаза, прошептал Уесуги.
– Я счастлива, быть с тобой, – Алекс прижалась к нему и тихонько пропела известную ей колыбельную.
– Ты слышишь? – Ёши, прислушавшись к тишине, поднял голову и посмотрел на Рейко.
– Что? – не поняла та. Она ничего не услышала.
Они сидели в небольшой комнатке, в пристройке-домике магазина Кадзуки. Эту комнатку выделили специально для Ёши. Парень тихо напел до боли в сердце знакомую ему колыбельную.
– Ты не слышишь это?
– Нет, – девушка отрицательно помотала головой. – А что это за песня?
– Это колыбельная, которую пела мама сначала мне, а потом Усаги, – печально ответил Ёши. – Мама рассказывала, что когда я маленький плакал, то эта колыбельная меня быстро успокаивал, с Усаги было то же самое. Особенно она помогала, когда мы с Усаги чувствовали опасность и долго не успокаивались, – он вздохнул. – А теперь нам некому её петь.
– Мне жаль, – Рейко погладила Ёши по руке, – но ты же не зря вернулся сюда. Если у тебя всё получится, то она снова будет петь вам с Усаги эту колыбельную.
– Ты права, – Ёши прикрыл глаза, наслаждаясь колыбельной, которую слышал только он один.
– Почему ты сейчас слышишь её, а я нет? – удивилась девушка.
– Она сейчас поет её отцу, – не открывая глаз, ответил парень. – Это первый раз, когда она спела.
– Вы настолько сильно чувствуете друг друга? – Рейко не переставала удивляться.
– Пока только я чувствую её, а она начнёт чувствовать меня только тогда, когда будет беременна мной, – приоткрыв глаза, он уставился в потолок. – Мама, мамочка, как же мне тебя не хватает…
Он предвидел, что это будет сложно. Он еле сдержал себя, чтобы не обнять её, когда встретил. Он так соскучился по её любящим рукам, по её голосу, по теплу и свету её сердца. Он хотел ей всё рассказать, но не имел права. Иначе он слишком сильно изменит будущее. Хотя он и так все испортил. Они с Усаги договорились, что Ёши найдёт Танатоса и избавится от него, не показываясь ни матери, ни отцу. Но Танатос нашёл её быстрее. Если он снова опередит Ёши, то парень потеряет её и отца насовсем, так и не родившись здесь. Он до сих пор помнит, как с нетерпением ждал своего рождения здесь, как он уже разговаривал с ней, находясь ещё у Источника. Как же он был счастлив, когда она, наконец, обняла его первый раз. Он даже помнит тот момент, когда отец прослезился от радости, первый раз увидев и взяв на руки Ёши. Это всё он никогда не забудет. Даже через сотню воплощений.