Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Тамит даже не успела рассмотреть хорошенько, красив он или нет, на кого похож… даже познакомиться не успела с тем, кого носила под сердцем, как его уже отобрали. Тамит знала, что ничего здесь не совершается по ее воле, но впервые стало так больно и мерзко.
Как это мерзко – когда у матери могут отнять ребенка, и с такой легкостью, точно он принадлежит не ей, а чужим людям.
Хотя так и есть. Тамит утешилась тем, что Аменемхет наверняка возмутится против этого… он серьезный юноша, которого тянет к справедливости,
Но пока ей не только не приносили его на кормление – даже увидеть не позволяли. Тамит попросила слуг хотя бы узнать и сказать ей, как назвали мальчика.
Ей сообщили, что его зовут Аменхотеп – «Амон доволен», именем многих царей и высшей знати. И, конечно, всесильный Амон с рождения простер над этим мальчиком свою длань…
От Тамит не зависит ничего в его судьбе – с этим ребенком поступят так, как решит властитель дома.
Несколько дней у нее болели груди, переполненные молоком, и сердце. Но потом она приказала себе успокоиться – ведь она знала, что будет именно так.
Конечно, Неб-Амон никогда не оставил бы… свое дитя… такой матери. Наверное, мальчика поручат Мерит-Хатхор, которая воспитала всех его детей…
А вот как теперь поступят с Тамит? Не превратится ли этот дом для нее в такую же тюрьму, как и та тюрьма – вечную? А может, ее тайно убьют, вот так же, как притащили сюда?
Тамит вдруг стало так страшно, что она несколько дней не могла уснуть. Но ничего не менялось, и Тамит успокоилась… осознав, что сейчас она ничем не может защитить себя, и если ее, например, решат отравить или заколоть ночью, это будет сделано.
Но никто ее не убивал, и Тамит поняла, что в ближайшее время этого и не случится. Неб-Амон уверен, что надежно похоронил ее здесь, и не будет возражать, даже если она останется тут до смерти. Его это никак не трогает и не может затронуть – он ни разу не приходил к ней после того первого свидания, она жила отдельно от всей его семьи, под надежной стражей и под присмотром. Почему он все-таки ее не убил – ведь она доставляет ему беспокойство?
Наверное, действительно не хочет отягощать и без того отягощенное сердце.
И бережет ее на случай, если она понадобится своему сыну. А может, боится слухов… теперь, наверное, полгорода знает, что у Неб-Амона появилась женщина…
Так что все ждут, пока она зачахнет сама. Если ее и убьют, это сделают не сейчас – это опасно, люди заподозрят.
========== Глава 48 ==========
Хепри остался один – совершенно.
Аменемхет, которому исполнилось шестнадцать лет, покинул школу и отправился домой. А потом вернулся в храм, но уже не учеником и не другом четырнадцатилетнего Хепри, а заклинателем Амона. Высокая должность для юноши, но Хепри знал, что Аменемхет
И он этого достоин.
Хепри как раз вернулся с уроков в спальню и стал убирать свои письменные принадлежности, как его кто-то окликнул. Он ощутил, что вокруг наступила тишина – мальчишки перестали шуметь и даже разговаривать…
Хепри, теперь юноша, резко повернулся и встретился взглядом с красивым молодым жрецом в длинной белой юбке, плотно обхватывавшей крепкие длинные ноги. Аменемхет улыбался, и сверкающий золотой амулет на его груди словно тоже приветствовал старого товарища…
Юноша издал радостный возглас, и друзья обнялись. Потом Хепри почувствовал аромат, исходящий от холеного тела его покровителя, и это сразу напомнило ему о разнице между ними. Теперь еще большей…
Хепри отстранился и поклонился, а Аменемхет милостиво склонил голову.
Вдруг перед глазами младшего возникла та самая картина, которую мать нарисовала ему, когда прогнала от себя – Аменемхет приходит к нему как первый пророк Амона, а Хепри падает перед ним ниц и плачет от счастья, когда его допускают к руке…
Легко может быть так. Почему бы и нет?
– Как ты живешь теперь? – сурово и печально спросил Хепри. Он вспомнил о матери. Как-то она там, несчастная? Он даже не знает, кого она родила…
Аменемхет улыбнулся и, обняв его за плечи, повел к двери. Никто, конечно, не воспрепятствовал; многие мальчишки кланялись жрецу с еще большим почтением, чем собственным наставникам – а ведь совсем недавно он жил в этой спальне с ними рядом, ел с ними за одним столом и отвечал урок тем же учителям…
Друзья направились во двор. Видя Хепри рядом с Аменемхетом, никто не остановил нищего юношу, хотя был будний день.
– У меня много обязанностей, - значительно сказал Аменемхет. – Меня часто вызывают в богатые дома читать здравицы и отгонять злых духов, а еще я отправляю службы здесь. Ты видел?
Хепри мотнул головой.
Он вдруг подумал, что его собственного отца к девятнадцати годам едва допустили к ношению факела во время процессий. Этот молодой человек к девятнадцати годам, наверное, займет место старого Симута, четвертого хему нечер…
Сейчас на месте Симута какой-то незначительного вида пожилой жрец, которого к этому времени, конечно, найдется повод заменить. Скрывая злость и зависть, Хепри отвернулся.
Аменемхет положил руку другу на плечо.
– Я позабочусь о тебе, будь уверен.
“О моей матери ты уже позаботился”.
Не поднимая глаз, юноша кивнул.
– Спасибо, господин.
Аменемхет его не поправил.
– Как моя мать? – тихо спросил Хепри. – Я так давно не видел ее, и так тоскую…
Аменемхет как-то судорожно вздохнул.