Цветок папоротника

Юнязова Ольга Петровна

– Каким образом?

– Ну, делала очень грубые ошибки, хамила начальству, и все такое.

– А с чего ты взяла, что эта была не сама Алёна? Может быть, она просто была в плохом настроении?

– Нет. Она вся менялась. И глаза… Ну как тебе сказать? Вот смотришь человеку в глаза и понимаешь, что это не он… – Почувствовав, что не смогла толком выразить свою мысль, Оксана обхватила голову руками. Ее взгляд заметался по комнате, как будто пытаясь найти доходчивое объяснение. – Ты сны видишь? – спросила она вдруг у Александра.

– Конечно.

– У

тебя бывает такое, что ты утром просыпаешься и понимаешь, что видел во сне кого-то из своих знакомых, но сам сюжет сна вспомнить не можешь?

– Мне кажется, я понимаю, о чем ты говоришь, – после недолгой паузы сказал Александр. – Бывает. И что?

– Но если ты не помнишь сюжета, то откуда знаешь, что видел этого своего знакомого?

– Ну, как будто бы остается его след в памяти. Просто след.

– Вот! – обрадованно воскликнула Оксана. – У каждого человека, кроме индивидуального лица, отпечатков пальцев и генетического кода, есть еще что-то нематериальное, тоже способное оставлять след! Так вот, та сущность, которая проявлялась в Алёне, была совсем другим человеком, и я это видела. Но, кроме меня, почему-то этого никто не замечал.

– В медицине это явление называется шизофрения, – улыбнулся Александр.

Оксана обиженно и немного растерянно посмотрела на него.

– Это я про Алёну, – уточнил Александр.

– А-а, – успокоилась она, – а я думала, про меня. Нет, шизофрения – это, мне кажется, совсем другое. Случай Алёны я бы назвала «одержание».

– И часто ты замечала в ней этого «одержателя»? – серьезно спросил Александр.

– Нет, не часто. В первый раз – когда они с ребятами вернулись из Новой Трёшки. Но тогда я его еще не идентифицировала как инородное существо. Думала, просто устала девчонка, капризничает. Но когда я его изгнала и увидела резкую перемену в ее… как бы это назвать?

– Ауре?

– Ну… давай так назовем, хотя я немного не это имела в виду.

– Нет, нет! – возразил Александр. – Давай сформулируй, что ты хотела сказать, иначе я могу не понять.

– Ну что такое аура? – начала объяснять Оксана. – Когда говорят это слово, всем представляется некий видимый только особо чувствительным людям ореол вокруг человека. Так вот, я никаких ореолов не вижу. Я чувствую в своей душе след души другого человека. Ну вот, например, моя мама. Иногда она бывает хорошая, ласковая, добрая, милая. А иногда – вредная, злая, ворчливая. Иногда сообразительная, может дать дельный совет. А иногда ну такая тупая! Но ее «след» всегда одинаковый, это всегда она.

– Понятно. А когда еще ты видела эту сущность в Алёне?

– Утром, когда мы пришли на поляну. Она подошла к камню и о чем-то с ним разговаривала. Я подошла к ней, а она на меня так глянула… И я поняла, что это опять не она, а то существо.

– А почему ты его опять не изгнала?… Кстати, а как ты изгнала его в первый раз?

Оксана поморщилась от неприятного воспоминания.

– Я его обматерила, причем очень грубо.

– И

что, он испугался мата?

– Он не испугался, он просто исчез.

– Интересно… Ну и почему ты его не изгнала снова?

Оксана задумалась, восстанавливая в памяти свои ощущения в тот момент.

– Ну, во-первых, я была замерзшая, уставшая и искусанная. Во-вторых, Алёна не сделала ничего плохого, а дала дельный совет побегать, чтобы согреться. За что же было ее материть? А в-третьих… Меня от этого мата саму чуть на изнанку не вывернуло. Повторять не хотелось.

– И на обрыве, значит, тоже была не сама Алёна?

– Там была Алёна, но это существо находилось рядом. Я чувствовала их обоих одновременно. Как будто… – Оксана вздрогнула и резко вздохнула, отчего получилось громкое испуганное «Ах!».

– Что? – Александр тоже вздрогнул от неожиданности.

– Эта тварь подсказывала мне, что я должна отвечать Алёне и каким тоном. И я… – Оксана закрыла лицо руками.

– И ты?…

– Я хотела уйти, не продолжать этот разговор, но меня как будто дергали за веревочки, и я, как марионетка, продолжала говорить. Я просто отыграла сценарий, написанный для меня этой тварью, и тем самым помогла Алёнке свалиться в пропасть!

– Значит, ты тоже была одержима в тот момент?

– Выходит, так.

Александр откинулся на спинку стула и с грустной улыбкой посмотрел на Оксану:

– Не вини себя. Ты ведь была не способна сопротивляться.

– Но кто это… или что? – шепотом спросила Оксана.

– Пока не знаю, но, кажется, догадываюсь, – задумчиво произнес Александр. – Хотя, конечно, могу и ошибаться… Скажи мне, пожалуйста, как ты оказалась там, на обрыве? Я же видел, что ты спала.

– Мне Лель сказал, что Алёна в опасности, и разбудил меня.

Чтобы Александр окончательно понял, о чем речь, она вкратце, опустив некоторые подробности, рассказала ему о своем сновидении.

– Понятно, – кивнул он. – Правда, если бы я сам таким же образом не встретился с Сирин, то ни за что бы не поверил.

– А у меня осознанное сновидение уже не впервые было, – похвасталась Оксана, вспомнив красивый бальный зал и того парня в белом костюме… Черты его лица уже стерлись из памяти, но след… След души остался. – А ты… никогда не видел меня во сне?

Александр пожал плечами:

– Не знаю. Не помню. Оксана посмотрела на часы.

– Не пора ли спать? У нас будет еще время пообщаться.

Она встала, подошла к шкафу-купе, искусно замаскированному под обычную стену, открыла его и достала два комплекта постельного белья.

– Раздвигай кресло, и оно превратится в кровать. И второе тоже, – сказала она Александру. – Надеюсь, ты не возражаешь, если мы будем спать в одной комнате? Не тащить же кресло на кухню.

– Я без предрассудков.

– Ну и замечательно, тогда отвернись, я разденусь. А то я с предрассудками немного.

Выключив свет и забравшись каждый в свою постель, оба замолкли.