Цветок Трех Миров
Шрифт:
Продолжая тему, мысль Рины унеслась в заоблачные дали и добралась уже до Фрединых внуков, которые звонят бабушке по телефону и учат ее жить (телефон, разумеется, уже какой-нибудь голографический, вшитый в ухо, как чип у коровы), но тут она внезапно спохватилась, что вертит на пальце пушкинское кольцо. Рина отпустила кольцо и вновь обнаружила себя на лугу рядом с Сашкой и Фредой.
– Эй! – окликнул ее Сашка. И, видно, не в первый раз уже окликнул. – Смотри! Обычно здесь никто не ходит.
Впереди на тропинке, довольно
– Погоди, не спеши, – сказал он Рине, придерживая ее за плечо.
Фреда прошла метра три одна и оглянулась.
– А мне, стало быть, спешить можно? Я менее ценная? – поинтересовалась она.
– Нет, – успокоил ее Сашка. – Если на тебя нападут, у меня шнеппер. Я контролирую ситуацию.
Фреда презрительно хокнула:
– Очень мило! Он контролирует! Тогда пусти вперед свою Рину. И на мой шнеппер! Пали из двух во все живое!
– Да я не собирался!
– Да уж конечно! Где тебе?! И кстати, ты что, будешь стрелять в девушку? Потому что там вообще-то девушка стоит!
Сашка и сам уже разглядел, что фигурка на тропинке слишком грациозна для мужчины. «Фиа?» – подумал он со странным волнением. Но это была не Фиа, в чем он с облегчением убедился, приблизившись к ней шагов на двадцать.
– Привет! – сказала девушка, когда Сашка, шедший теперь первым, оказался рядом.
– Привет! – отозвался Сашка, настороженно разглядывая ее. Волосы пшеничные, на лице куча родинок, в мочках ушей сережки с голубым камнем. За спиной рюкзак, из которого торчат ласты.
– Вы шныры? Ну раз идете из ШНыра? – спросила девушка прямо и просто.
Рина с Сашкой переглянулись. О шнырах нельзя говорить просто так, если ты сам не шныр, не венд, не пнуец, не ведьмарь, не шаманщик и не миражист. И уж тем более нельзя сохранить в памяти местонахождение ШНыра. Недаром же когда-то Рина повторяла Мамасе по телефону: «Я в ШНыре, в ШНыре, в ШНыре!», и Мамася как попугай твердила про нож, который надо будет отстегнуть от ноги, когда ей будут вешать на грудь медаль за успехи во всех областях.
– Я знаю, что вы шныры, – сказала девушка. – Как там у Витяры дела?
– Пока неважно, – ответил Сашка настороженно. – Все роняет и больше лежит, чем ходит.
– Можно передать ему записку?
– Можно. Но не факт, что он ответит. Он имя свое вчера полтора часа писал. Пальцы не слушаются.
Девушка сбросила с плеч рюкзак, вытащила ласты, маску и наконец выудила тетрадь, свернутую в трубку и зачем-то упрятанную в маленькую герму.
– Вечно все мокнет. Сил никаких нет, – непонятно объяснила она, вырывая лист и начиная что-то быстро писать. Рина смотрела на подтеки воды на рюкзаке и что-то начинала соображать. Однако Фреда опередила
– Ты Оля! – уверенно сообщила она.
Девушка вскинула голову.
– Тебе Витяра тоже про нее говорил? – уставившись на Фреду, воскликнула Рина. Она была почему-то убеждена, что Витяра поделился своим секретом с ней одной, потому что именно ее он попросил кормить пауков Бобу, Балеру и Басю, пока он болеет.
– Нет! Со мной никто не разговаривает! Я прокаженная! Все пинают меня ногами и повторяют: «Подай! Принеси! Пошла вон!» – сказала Фреда добрым голосом циркулярной пилы.
Девушка рассмеялась, чем спасла Рину, переключив внимание Фреды на себя:
– Да, я Оля. А ты Фреда!
– Откуда ты знаешь? – спросила Фреда подозрительно.
– Мы долго говорили с Витярой. Там, на берегу. Он рассказывал о ШНыре, о своих знакомых.
– А откуда ты знаешь, что я именно Фреда, а не Лара, например? Как он меня описал?
Оля замялась. Откуда ей было знать, что если Фреда начинает копать, то роет до центра Земли.
– Ну… э-э… он сказал, что у тебя характер такой… прямой и искренний.
– Трепло. Представляю, как это звучало! – отрезала Фреда, и где-то в пространстве на Витяре нарисовался громадный крест.
– А я кто? – спросила Рина.
– Ты Рина, – ответила Оля почти не задумываясь, потому что она уже снова писала.
– А меня ты как узнала? Тоже характер прямой и искренний?
– Нет. По веснушкам, – ответила Оля. – А Сашку я узнала, потому что он всегда рядом с тобой. Ты же Сашка?
– Александр, – сказал Сашка строго. Неужели все, чем он знаменит, это то, что он всегда рядом с Риной?
– Отлично, Александр! Тогда держите для Витяры записку! А вот это отдайте или ему, или сразу Суповне. Она же у вас цветы любит?
Оля оглянулась, проверяя, не смотрит ли на них кто чужой, и, сунув руку в боковой карман рюкзака, достала запотевший изнутри пластиковый контейнер. Придирчиво осмотрела его и, буркнув «Халтуру делают… течет…», открыла его. На ладонь к ней скользнул плоский камешек. Форма камешка была сглаженная, а множество мелких отверстий, похожих на оспины, были заполнены глиной. Из одной из оспин прорастал маленький белый цветок. Его центральная часть, состоящая из четырех приподнятых лепестков, была алой, а сердцевина ярко-желтой.
– Вот… Суповне передайте! И осторожнее там! Чтобы не попало сами знаете к кому. Уж больно плотно на меня насели, у себя оставлять боюсь. Можно, конечно, на берегу прикопать, да они все равно, если схватят, всю правду из меня вытянут. Я же не девочка-герой.
Оля перебросила камень с цветком Сашке. Сашка поймал его, опасаясь повредить растение.
– Не боись! Ничего ему не будет! Вот смотри! – Оля с силой дернула цветок за стебель, точно собиралась вырвать его из камня. Рина вскрикнула, однако ничего не произошло.