Цветок Жизни
Шрифт:
Странно, что в этом мире я вдруг стала испытывать чувства. И какие-то более необычные именно к Кристоферу. Наверное, меня просто поражало его ко мне отношение. Он был всегда заботлив, нежен, и никогда не отказывал в рассказах историй его мира.
В нашей с братом семье не было принято проявлять заботу и вообще лишнее внимание детям. Зато жестокость и строгую дисциплину мы воспринимали как знаки любви. Хотя… что такое любовь? Может, Кристофер именно это чувство и пытался показать мне?
И вот я стояла и искала его среди сотни магов. Нашла за пару секунд и понеслась со всех ног, не обращая внимания на происходящее вокруг. Его чёрный
Ноги несли уже слабое тело к нему. И вот он обернулся и заметил меня. Золотые глаза округлились, брови взметнулись вверх. Да, я обещала оставаться дома. Но ждать своего конца вдали от него я не могла. Как здесь говорят — сердцу не прикажешь.
Мне оставалось сделать пару шагов, когда в живот вонзилось что-то. И я сразу ощутила внутри щупальцы проклятья. Тело обмякло в появившихся за секунду на моей талии руках. Я рухнула в объятья Кристофера и смотрела на него, изучая каждый миллиметр кожи. Он взял меня на руки и что-то кричал. Только я уже ничего не слышала. Моё внимание забрали золотые глаза, сверкающие, словно, само солнце.
— Элли, — сказала я, впервые называя собственное имя.
Одинокая слеза прокатилась по его бледной скуле. Дрожащей рукой я стёрла её и прижала ладонь к горячей щеке. Он уже ничего не говорил, а лишь с болью в душе смотрел на слабую меня.
Не знаю, что чувствуют человечки, когда умирают их знакомые. Но я впервые ощутила боль, которая не давала спокойно что-то сказать мужчине. Мне было горестно не из-за своей смерти, а оттого, что я больше не увижу его. Необычное чувство.
— Мне впервые так больно, — посмотрела в золотые радужки Кристофера и с моих глаз упала слеза.
— Мне тоже, — сказал мужчина и прикоснулся губами к моим щекам. — Мне тоже…
Теряя связь с реальностью, я в последний раз взглянула на Кристофера и заметила странность. Возможно, так умирают или у меня галлюцинации. Но в следующий момент золотые глаза мужчины стала поглощать тьма. Теперь Кристофер смотрел на меня чёрными сферами. В последний раз.
Боль исчезла вместе со мной.
Так исчезла я.
ГЛАВА 17
Мрак. Чёрная пропасть — это единственное, что я узрела после того, как боль в груди немного утихла. В месте солнечного сплетения зияла дыра, через которую будто гулял слабый ветерок, остужая края раны. Это было одновременно и отвратительно, и приятно. Как если бы тело помещали сначала в ледяную воду, а затем в тёплую, приятную, которая была способна избавить кожу от укусов мороза. Возможно, это чувство ещё можно сравнить с ожогом — тянущая боль, такая горячая и противная, но когда подуешь на обожжённое место, то на миг становится легче. Да, именно так можно описать то щемящее чувство в моём сердце, которое перестало функционировать. Оно билось, но не с тем рвением и желанием жить. Оно билось по привычке, которая уже не приносила удовольствия. Так бывает с никотином. Люди курят сначала для эйфории и какой-то лёгкости, затем для того, чтобы избавиться от стресса, а после потому, что пальцы уже привыкли держать тонкую сигарету с горящим фитилём.
Всё тело словно обгорело от внутренней магии. Кровь текла по пеплу и обугленным тканям, путаясь в направлениях, как и моё сознание. Магия отравила собственного носителя уничтожающей силой, превратив цветущий сад в поле боя, где не будет жизни долгие годы.
Я впервые
Единственное желание — утонуть поглубже, зарыться под толщей своей боли и никогда не выползать отсюда. Но что-то тянуло сознание в противоположную сторону. Какие-то фразы, слова вселяли в меня сомнения: стоит ли жалеть себя? Поможет ли побег от проблем с их решением? Вечно ли придётся прятаться под скорлупой боли? Не знаю.
Сквозь тьму я слышала отголоски чужого разговора и мысленно шла на звук. Чёрные клубы дыма расступались под моими босыми ногами, и я стала улавливать фразы чужого разговора:
— Ты идиот, Крис, — как-то гневно шикнул, видимо, женский голос.
— Говоришь, как она, — усмехнулся мужчина.
— Смышлёная девочка, значит! Не зря же я её воспитывала!
Голоса отворяли двери пробуждения. Но прийти в себя так и не удалось. Темнота пропускала лишь звуки.
— Я тебе говорила, что не стоило так рано забирать девочку туда. Как знала, что беду не избежать. Теперь пожимай плоды!
— Пожму, дорогая. Только выбора у меня не было. Время пришло, — снова крикнул мужчина.
Этот ледяной тон пробирал до мурашек, касался каких-то потаённых мест моей памяти. Но я не могла вспомнить, кому могли принадлежать эти слова. Моя жизнь казалась теперь туманным пятном, которое нельзя развеять.
— Знаю, знаю. Только зачем ты её с собой туда взял, волчара недоделанный?! — не уступал в злости женский голос. — Ты же знал, что она тебе помереть не даст!
Так-так! Эти фразочки кажутся очень знакомыми. Нужно лишь вспомнить! Я пыталась поймать ниточку связи, которая помогла бы мне, но она всё время ускользала.
— Никуда я её не брал. Она сама там каким-то чудом оказалась. Хорошо, что мозгов хватило не вмешиваться, — пробубнил мужчина и печально выдохнул.
— Если бы он её увидел, представляешь, что могло произойти?! — не унималась женщина.
— Поверь мне — да! К чему эти претензии вообще?! Нашла, кому совесть на место вправлять!
— Ты прав… Тебе уже ничего не вправить!
Перебранка утихла так же быстро, как я открыла глаза. Первое, что удалось увидеть — светлый полоток, который озаряли лучики солнца. Тело ломило, мышцы скручивало. Попытка двинуться не представлялась возможной. Приходилось жмуриться и медленно осматриваться.
Неизвестная комната со светлыми обоями, на стенах которой играли солнечные зайчики. Прозрачный тюль легко пропускал ласковые лучи, что немного раздражало. И так слишком светло, глаз не открыть! У окна стол и два мягких кресла добавляли уюта. Даже представила, как по вечерам здесь сидит какая-нибудь пара с чашками чая в руках и смотрит на красивый закат…
Я лежала, судя по всему, на кровати, укутанная тёплым одеялом, кстати, тоже белым! Мысленно захотелось сделать здесь дизайн, как в комнате профессора.