Цветущая Венера
Шрифт:
Пытаясь снова быть полезным.
Пытаясь быть хорошим.
— Ты хорошо его знал? — спросила Майя.
— Мы вместе играли в Бао [3] , почти каждый день, — сказал Р. Б. Мекем. Его длинные пальцы двигались все время, пока он говорил, скручивая кусочки проволоки, в форму игрушки. Не осознавая, робот понял, что создал розу. С неловкостью, он протянул это изделие Майе.
3
Традиционная
Теперь она позволила себе заплакать. Прижавшись к роботу, она оросила его водопадом слез.
— Мне казалось, что у нас больше времени, — всхлипывала она, — казалось…
— Я знаю, — осведомил ее робот и снова повторил древние слова, — мне жаль.
Роботы всегда выражали сожаления. За то, что сделали что-то недостаточно, за разочарование, за то, что они просто существовали. Мекем помнил ту войну. С неба падали бомбы, военизированные формирования двигались по разрушенному городу. Выстрелы. Человеческие тела такие хрупкие. Белые фосфорные боеприпасы, осколки снарядов. Кошмарные воспоминания.
Он думал о людях, которых убивал.
Убивать было на удивление легко, даже для робота.
Майя отпрянула от него. Смахнула слезы и спросила:
— А он выигрывал?
— Что? — переспросил робот.
— Ну, в ту игру, Бао.
— Он был ужасным игроком, — пояснил Р. Б. Мекем, и они оба рассмеялись.
— Да знаю.
— Но был прекрасным садовником. Его розы были радостью для всех. Он пытался научить меня, и не один раз. Но у меня нет дара ухаживать за цветами.
— У меня тоже, — сказала Майя. Она не сообщала Саммиту, что уезжает. Он чувствовал себя нехорошо, и она все откладывала свой отъезд, несмотря на все это, она страстно желала уехать. Сейчас она ощущала грусть, смешанной с виной, ибо в отъезде была какая-то свобода. Теперь она могла свободно отбыть, больше она не была привязана к облакам.
Далеко внизу, над поверхностью Венеры, двигались Вальдо — гигантские бронированные создания, построенные для того, чтобы выдерживать огромное давление, гравитацию и ветры, а также ревущие кислотные шторма. Они ползли по Плато Лакшми [4] , управляемые сверху специалистами — людьми, как и она. Для Майи, расположившейся в ракушке своего меха, Венера была реальным миром, а облачные города в умеренной зоне, просто отвлекающим маневром. Для нее, олицетворяющей Вальдо, жестокие ветры превратились в легкий бриз, а пересеченная местность — до боли знакомая и любимая карта, которую она рисовала заново, с каждым шагом.
4
Плато на поверхности Венеры протяжённостью 2345 км, образованное базальтовыми потоками. Находится в одном из двух основных горных регионов Венеры.
Ее сердце, было гелиевой тепловой помпой, ее кишечник, превратился в затвердевшую керамику. За Плато Лакшми, возвышались горы Максвелла, и к этому горному хребту, двигались Вальдо, чтобы однажды построить гору, еще выше, чтобы сделать еще один дом для людей, в котором они могли бы жить и умирать. Обитать и любить, и конечно же выращивать цветы.
Она
Укрывшись внутри, как зародыш в утробе матери, она была защищена, и у нее имелся прямой контакт с ее мехом. Один год, два. Или столько, сколько потребуется. Эта вольность дикой планеты — потрясающие ощущения!
— Но на Венере нет цветов, — сказал бы он.
— Но могли бы быть, — ответила бы она.
— Тогда пусть будут дикие места, — ответил бы он.
Что она знала о своем дедушке? Он уже был стар к тому времени, когда она родилась. Родом он был не с Венеры. Она вообще не знала точно откуда он. Возможно с каких-то кольцевых мест обитания Сатурна, как однажды говорила ей мать. Или Титана. Общался он, с неторопливым акцентом Внешней системы. Как и почему он совершил переход на Внутренние планеты, он никогда не рассказывал, а она никогда не спрашивала. Она знала точно одно — он был молод, когда появился здесь на Венере. И как-то раз, она обнаружила изображение, спрятанное в частном архиве, и оно показывало молодого мужчину, который мог бы быть ее дедушкой, худой и угловатый, с винтовкой, перекинутой через плечо, где-то на одной из Лун Галилейских Республик, а позади него поднимается великая буря Юпитера. Но она не понимала, что все это значит.
Какая-то война, давным-давно. И скрепленные болтами корабли, битком набитые телами, медленно плывущие, как консервные банки, через огромный темный залив, навстречу солнцу.
Он никогда не рассказывал об этом прошлом и об этом периоде своей жизни, а Майя никогда и не допытывалась. Вероятно, при желании, она бы разузнала, ведь Канал Связи, был наводнен этими данными. Но она любила своего дедушку.
Она помнила совместные прогулки в саду, подкормки растений. Раз в неделю он выбирал одну особенную розу, по каким критериям она конечно не знала, аккуратно срезал стебель и нес ее домой, бабушке Майи.
Также она помнила прогулки, как они, держась за руки, прохаживались по окружному мосту верхнего уровня города, и там возникало реальное ощущение, что находишься в облаках и можешь смотреть вниз, на эту невообразимую высоту, на отвесный обрыв на Венере… И кажется тогда, в ней вспыхнуло это необузданное желание спуститься на поверхность.
Ей страстно захотелось сейчас вернуться в свою ракушку Вальдо и оказаться подальше от всего этого. Еще одна потеря.
По всей видимости, эти чувства отражались на ее лице, и робот это видел. Хорошие роботы, должны хорошо читать по лицам.
Р. Мекем предложил:
— Может немного освежающего напитка? Стакан апельсинового сока, например?
Апельсиновые деревья, на садовых уровнях города, славились своей красотой.
Там было четыре парковых террас, нависающих над городом. Много акров цветов и деревьев, капельные линии и сети микро-орошения, столь же сложных по-своему, как и сам Канал Связи.
Она покачала головой:
— Нет, благодарю. Мм… касательно организации похорон…
— Несомненно. И я так понимаю, что необходимость в сборе фантомных образов отсутствует, не так ли?
Она кивнула:
— Мой дедушка не желал, чтобы беспокоили его сетевой узел. Те воспоминания, которые все еще закодированы там, должны быть оставлены такими, какими они и были при жизни.
— Безусловно. И так…
— Он присоединится к моей бабушке Внизу.