Цветущий бизнес
Шрифт:
И тут я осознала, что кроме, как в холле, на первом этаже не была нигде. Я вернулась в дом и, к огорчению своему, обнаружила, что за окнами забрезжил рассвет. Ночь пролетела незаметно. Да, ночь пролетела, а я не успела сделать столько дел.
Глава 26
Обнаружив, что близится утро, я поспешила сделать самые неотложные дела. Спустилась в холл и обзвонила все гостиницы Ростова. Успех был потрясающий. Полученная информация, укрепила меня в прежней мысли. Теперь
Я занялась изучением первого этажа. Из холла одна дверь вела в туалет, вторая в просторную комнату с роялем. И все. Этого было явно мало. По моим подсчетам холл с лестницей, туалетом и комнатой с роялем занимал не больше третьей части от площади второго этажа. Разница очевидна, просто удивительно, что я так поздно обратила на это внимание.
“Чертов дом буквально весь состоит из тайников,” — подумала я и решила заняться поисками.
Повозилась изрядно, даже пробовала отделять от стен обои, но ничего не нашла. Тогда я вернулась к лифту и, задумавшись, уставилась на панель. На четыре кнопки. И тут меня осенило: а что если попробовать комбинацию из нескольких кнопок?
Минут десять я издевалась над кнопками, как могла, но добилась-таки своего. В конце концов лифт дрогнул, пополз вниз и почти тут же остановился. Двери раскрылись, но за ними не было ни длинных коридоров, ни помещения с пластиковыми коробками, ни вонючей комнаты с печью. Была еще одна дверь со сложным кодовым замком, которую я не смогла бы открыть ни при каких условиях, да это и не удивительно. В помещение, которое находилось за этой дверью, можно было попасть только с лифта и то, лишь зная определенную комбинацию нажатия кнопок на панели. Там не было ни окон ни дверей и никакого сообщения с улицей. Там хранилось что-то очень важное. Не для того же Мазик предпринял столько мер, чтобы развешивать ключи от этой двери где ни попадя.
Я смирилась. Глянула на часы и решила, что пора уходить. До встречи с Владимиром осталось совсем немного, а мне надо выбраться отсюда и привести себя в соответствующий этой встрече порядок.
“Но как жутко хочется спать!”
Вернув на место лифт, я закрыла тайник, сложила на полку книги и отправилась в холл. Борясь со сном, я спускалась по ступеням лестницы, когда с улицы донесся звук тормозящей машины. Сердце бешено заколотилось. Нервы были ни к черту. Бессонная ночь давала о себе знать. Я заметалась. Расстояние до окна значительно, уходить огородами опасно.
Я вернулась на второй этаж и правильно поступила, потому что в тот же миг дверь распахнулась.
— Что ты говоришь? Это правда? Не верю своим ушам, — весело забасил незнакомый голос.
— И все же это так. Я влюбился, — ответил баритон Владимира.
Сон как рукой сняло. Слетел в один миг. Владимир влюбился. Интересно в кого?
Не стоит говорить, что сделалось с моими ушами. Они превратились в локаторы и не удивлюсь, если стали на несколько сантиметров длинней.
— Влюбился… Хм. Слышу впервые от тебя. Так уж и влюбился.
— Влюбился, сомнений
— Раз работа отошла, значит влюбился, — мудро рассудил бас. — Работа для мужика основное, базис, так сказать, все остальное надстройка. Так значит влюбился, говоришь… Однако, стареешь, брат, стареешь.
— Может и старею, но повторяю: она будет здесь с минуты на минуту, — ответил Владимир, после чего я поняла, что речь идет обо мне.
“Ну уж, с минуты на минуту, — с гордостью подумала я. — Восемь утра, дорогой, немного рановато для свиданий, особенно если учесть, что я просидела здесь всю ночь.”
— “Будет с минуты на минуту”, — игриво передразнил бас. — Нервничаешь?
— Да, Максим, я нервничаю, а ты пьян. Шел бы лучше спать или давай отвезу тебя домой.
“Ага, Максим, — подумала я. — Значит Владимир общается со старшим братцем, мужем покойной Власовой, с известным уже мне Мазиком. Тот пьян, хочет и дальше пить, но что-то не заметно грусти в его голосе. Для мужчины, похоронившего двух близких женщин, он держится настораживающе хорошо.”
— Нет, домой не хочу, — запротестовал Мазик. — Зачем гонишь? Одиночество — страшный зверь. Тася умерла, что мне делать дома?
Мне было странно слышать такие речи. Будто Тася когда-нибудь держала его дома. Ей самой было не до дома. Клуб, Сюрдик, столько дел. Но хорошо, хоть вспомнил он ней. Или из братца слезу вышибает, жалости к себе просит.
Видимо, на Владимира это подействовало. Он смягчился, сказал:
— Кто же гонит тебя. Дом твой, оставайся, но говорю тебе, у меня свидание.
— Да не помешаю твоему свиданию, — успокоил Мазик. — Брось, что же я такой страшный? Испугаю твою пассию.
— Не испугаешь, но странно это. Как я ей твое присутствие объясню? Я уже не в том возрасте, чтобы брать на свидание свидетелей.
— Да брось ты, каких свидетелей. Я твой брат, тебе вместо отца. Так ей и объяснишь.
— Полагаешь, я взял бы с собой отца?
Мазик сразу же переменил тон.
— Тасик умерла, — заныл он. — Умерла моя Тасик. Один я теперь.
Ох и хитер же. Еще тот жук. Не удивительно, что понастроил подвалов. А о Верочке помалкивает. Видимо она не для ушей младшего брата. Что ж, такая нравственность не может не радовать.
— Успокойся, Максим, успокойся, — бросился окружать прохвоста-братца заботой мой доверчивый Владимир. — Сейчас кофе выпьем, посвежеем. Ох, что-то устал я. Не выспался наверно.
“А уж я-то как не выспалась,” — подумала я, сидя на корточках на лестнице.
— Да брось ты, понимаю, не выспался, — посочувствовал Владимиру Мазик. — Но, дружище, и в мое положение войди. Не каждый я день жену хороню. Потерпи немного. Кофе выпью, оклемаюсь и вызову машину. Так, говоришь, влюбился?
Я спустилась на ступеньку ниже.
— Да, — коротко ответил Владимир.
— И как она? Хорошенькая?
— Ну что меня об этом спрашивать? Раз влюбился, значит красавица, во всяком случае для меня.