Цветы для Розы
Шрифт:
— Итак, вы разыскиваете мадам Сонге? Случилось что-то необычное?
— Да,— осторожно ответил Тирен. Что-то в атмосфере этого заведения смущало его. Во всем чувствовалась какая-то особая утонченность, однако она была несколько иного рода, нежели та, с которой ему уже приходилось сталкиваться до этого при посещении изысканных салонов. Внезапно его осенило — как видно, все это из-за того, что каждая деталь обстановки здесь носит едва уловимый налет какой-то женственности. Да, поистине это был своего рода храм женственности со всеми его потенциальными табу, соблазнами
— А это,— молодой человек улыбнулся,— очень спешно?
— Мне необходимо встретиться с ней как можно скорее.— Тирен подумал, что улыбка в данном случае была вовсе не к месту.— Он продолжал: — Я понимаю, мадам очень занята, однако не будете ли вы так добры передать ей, что я ее ищу.
— Раньше вы никогда не встречались с мадам?
— Нет.
Он склонил голову на плечо и внимательно посмотрел на Тирена. Во взгляде было что-то оценивающее. Наконец он сказал:
— Вы, разумеется, знаете, что услуги мадам весьма дороги? — Он сделал небольшую паузу.— Ее модели могут стоить до десяти тысяч франков…
Только теперь до Тирена дошел смысл его слов. Конечно же, он должен был все понять с самого начала — еще тогда, когда обнаружил ее фотографию в бумажнике Вульфа, или же, по крайней мере, когда Бурье сообщил ему те сведения, которые имеются о ней в досье тайной полиции. «Ах, безмозглый чурбан, глупый, самодовольный чиновник»,— подумал он и неожиданно, широко улыбнувшись, с понимающим видом подмигнул собеседнику. Это, казалось, растопило лед. Облегченно рассмеявшись, молодой человек сказал:
— Одну минутку.
Он подошел к столику с зеркалом, выдвинул один из ящиков, достал тетрадь в красном кожаном переплете, вернулся к Тирену и раскрыл ее.
— К сожалению, не сегодня,— сказал он.— Мадам занята с восьми часов. Даже ради самых важных клиентов мы не вправе что-либо менять.
— А до восьми? — спросил Тирен.
— Боюсь, это невозможно.
— Могу я отсюда ей позвонить? Я, помнится, уже упоминал, что случай совершенно особенный.
Молодой человек колебался:
— Мне кажется, не стоит беспокоить мадам Сонге.
— Нет, стоит.— В голосе Тирена появились жесткие нотки.— Речь идет об убийстве.
Молодой человек вздрогнул, как от пощечины.
— Вы из полиции?
Тирен покачал головой.
— Нет, но если вы не дадите мне номер ее телефона и не покажете, где тут у вас аппарат, то я в скором времени могу обеспечить ей гораздо более неприятный разговор, чем тот, на который я рассчитываю.
Молодой человек побледнел так, что стал похож на манекен; этого не мог скрыть даже его загар. Крепко сцепив пальцы рук, он задумался, стараясь, как видно, найти какой-нибудь выход из создавшегося неприятного положения, однако, поймав на себе холодный предостерегающий взгляд Тирена, вероятно, понял, что никакие фокусы тут не пройдут и в любом случае придется подчиниться.
— Номер я вам дать не могу,—
Они прошли в довольно экстравагантный кабинет в глубине магазина. Все здесь отражало представления Розы Сонге о качестве и свидетельствовало о том, что она вполне отдает себе отчет, сколько это качество может стоить. Какова же сама эта женщина, сумевшая окружить себя подобной обстановкой? Молодой человек подошел к телефону и набрал номер. Дождавшись ответного сигнала, он протянул трубку Тирену, а сам тактично удалился.
Как и предполагал Тирен, подняв трубку, она сразу же назвала свое имя. Низкий, приятный, хорошо поставленный голос с серебристыми переливами. Она была явно удивлена, что какой-то незнакомый человек осмеливается ее беспокоить; из этого Тирен заключил, что в данный момент на обстоятельный разговор рассчитывать не приходится.
— Я вас не знаю,— сказала она.— Каким образом вам удалось получить мой номер?
— Я звоню из магазина, мадам. Номер вашего телефона дал мне… один из наших общих знакомых. Виктор Вульф.
Она задохнулась:
— Но… это невозможно. Ведь он мертв.
— Да, он мертв. Виктора Вульфа убили. Номер вашего телефона был у него в бумажнике.
Несколько секунд она молчала, потом сказала:
— Вы лжете. У Виктора действительно был мой телефон, однако он записал его шифром и дал мне слово джентльмена хранить в тайне.
Тирен усмехнулся. Все, оказывается, объяснялось довольно просто; он пожалел, что еще в ресторане не догадался об этом и не нашел правильную комбинацию путем простой перестановки цифр. Вслух он сказал:
— Поскольку я много работаю с разного рода кодами и в качестве начальника службы безопасности шведского посольства имею доступ ко всем ключам, для меня не составляло особого труда связаться с вами.
Выслушав его объяснения, она сказала:
— Простите, что я сказала, будто вы лжете. Что вам от меня нужно?
— Я бы хотел встретиться с вами.
— Я очень занята.
— Знаю. Но ведь в основном по вечерам?
Он тут же прикусил язык, поняв, что допустил бестактность, которая едва ли может способствовать продолжению беседы сейчас или в будущем. Однако, к счастью, она, видимо, не поняла намек. В ответ она сказала:
— Вы можете приехать в течение часа? Но помните, все это лишь при условии, что беседа будет касаться Виктора Вульфа. Моя собственная персона в данном случае не имеет никакого значения.
— Гарантирую вам полное уважение, мадам. Весьма признателен вам за вашу готовность пойти мне навстречу.
— Вы сейчас говорите из моего магазина,— это был даже не вопрос, а скорее констатация факта.— Будьте так добры, попросите Филиппа взять трубку.
— Одну минуту.
Тирен положил трубку на стеклянную подставку и снова прошел в благоухающий роскошью и богатством салон. Филипп сидел в одном из желтых кресел и курил сигарету в длинном серебряном мундштуке. Как только Тирен вошел, он встал, собираясь, по-видимому, что-то сказать, однако советник жестом остановил его: