Цветы эгоизма. Как травмы влияют на личность и что с этим делать
Шрифт:
Поэтому, когда мы чувствуем себя частью чего-то большего, ощущаем поддержку и единство, у нас выделяется окситоцин, его еще называют социальным нейромедиатором, мы испытываем очень приятные чувства, как некогда наши предки, выживавшие в пещерах. Эффект сплочения от охоты и поедания туши мамонта всем племенем и радость от благоустроенного двора очень похожи. Радость участия, совместная деятельность, осознание возможности влиять на социальные процессы.
«Муравьиная тропинка», по которой пройду не только я, но и мои дети, друзья, соседи и т. д. Созданные нами тропинки возникают под влиянием мощных коллективистских механизмов нашей психики, их тоже можно метафорически представить в виде нейросетей или дорог, протоптанных сотнями и тысячами поколений наших предков,
Нам как будто бы легче с кем-то. Одиночество для многих непосильный крест. Поэтому, оставаясь наедине с собой, мы включаем ютуб или радио, влипаем в социальные сети или в переписку в мессенджерах. И чтобы чувствовать себя хорошо одному, не нужно быть эгоистом, как раз наоборот, эгоистам чаще всего нужна поддержка. А в одиночестве хорошо себя чувствуют высокодифференцированные люди.
Чтобы выжить, наши предки были вынуждены собираться в стаи и учиться доверять друг другу. Потому что иначе не выжить: не договорившись, невозможно успешно охотиться, защищаться от диких зверей, следить за очагом. Именно так внутри группы зарождаются кооперация, доверие к другому человеку, потому что это выгодно, необходимо для выживания.
Антропологи, исследовавшие останки древних людей, обнаружили доказательства наличия у наших прапрапредков сострадания. Например, череп человека с заросшими альвеолярными отростками на верхней и нижней челюсти, другими словами, потерявшего зубы настолько давно, что его челюсти успели естественным образом зарасти. А раз он дожил до старости, значит, кто-то кормил его, измельчал пищу и заботился о нем задолго до появления гуманистической философии. Получается, сострадание является частью нашего генетического кода?
Альтруизм с точки зрения эволюционистов – это способность ставить собственные интересы после интересов группы. Группы конкурируют друг с другом за территорию, а стало быть, за ресурсы. Поэтому «чужаки» всегда враждебны. И чтобы их победить, можно пожертвовать одним или несколькими членами группы. С биологической точки зрения основанное на альтруизме поведение необходимо, чтобы обеспечить выживание генов конкретной группы. Математически, если, пожертвовав своей жизнью, человек спасает десяток двоюродных братьев и сестер, это выгодно для всей стаи / группы / общества. Потому такие формы поведения эволюционно закрепились.
Но понятно, что если все прыгнут со скалы, то и стаи не будет. Поэтому эволюция – это поиск баланса между альтруистическими формами поведения, связанными с самопожертвованием, и эгоистическими, направленными на собственное выживание.
Давайте подробнее разберемся с понятием «альтруизм». В разных словарях его часто противопоставляют эгоизму: слово происходит от латинского alter, то есть «другие». Альтруизм, как можно догадаться, – это деятельность, направленная на благо других, тогда как эгоизм, по этой логике, – деятельность, направленная на себя.
Термин придумал французский философ Огюст Конт в середине XVIII века ровно для того, чтобы сформулировать принцип жизни, противоположный эгоистическому. Будучи основателем позитивизма, он полагал, что под влиянием альтруистических тенденций общество станет развиваться в сторону гуманизации ценностей.
Но действительно ли эти эгоизм и альтруизм противоположны друг другу?
Фрейд считал, что структура человеческой психики универсальна и проявляется через массовое поведение. Оказываясь в группе (или толпе), люди начинают вести себя странным образом. Вы поймете, о чем я, если вспомните свои ощущения на больших концертах, футбольных матчах, шествиях и других массовых мероприятиях. В какой-то момент можно почувствовать эйфорию единения. Многие люди ради этого и ходят в такие места. Сам я не люблю массовые мероприятия, но не могу не отметить, что, оказываясь на футбольном матче, испытываю прилив возбуждения, заставляющий меня кричать вместе с другими болельщиками. Какая-то часть меня восторженно орет «“Спартак” – чемпион», а другая смотрит на это с удивлением.
Фрейд говорит, что
Баланс в отношениях между людьми Фрейд описывает с помощью знаменитой метафоры Шопенгауэра про замерзающих дикобразов: «Холодной зимой общество дикобразов теснится близко друг к другу, чтобы защитить себя от замерзания взаимной теплотой. Однако вскоре они чувствуют взаимные уколы, заставляющие их отдалиться друг от друга. Когда же потребность в теплоте опять приближает их друг к другу, тогда повторяется та же беда, так что они мечутся между двумя этими невзгодами, пока не найдут умеренного расстояния, которое они смогут перенести наилучшим образом» [8] .
8
Фрейд З. Психология масс и анализ человеческого «Я» / Фрейд З. – М.: Академический проект, 2020.
Мы можем применить эту метафору и к взаимоотношениям между эгоистичной и альтруистичной природой человека, это происходит за счет базовых механизмов коллективистского уровня психики, которые способны тормозить эгоистические мотивы. То есть если какая-то часть психики способна буквально выключать другую, значит, она «главнее», обладает большей властью. Именно этим объясняется потеря индивидуальных качеств человека в толпе.
Карл Густав Юнг считал, что альтруистическое начало заложено в природе человека. В наши «заводские настройки» вшит мощный импульс, который позволяет адаптироваться в группе и выжить в ней. Эту часть индивидуальной психики Юнг назвал коллективным бессознательным, предположив, что она является общей для всех людей и более глубокой, чем индивидуальное бессознательное.
Б. Ф. Скиннер, анализируя природу альтруизма, приходит к следующему выводу: «Мы чтим людей только за те их добрые дела, которые не можем объяснить» [9] . Дэвид Майерс дополняет: «Мы объясняем поведение этих людей их внутренними диспозициями только тогда, когда нам не хватает внешних объяснений. Когда же внешние причины очевидны, мы исходим из них, а не из особенностей личности» [10] . Другими словами, за каждым альтруистическим действием есть очевидный мотив. На мой взгляд, это понимание нисколько не дискредитирует альтруизм, а, наоборот, делает его более объяснимым прагматическими, просто не очевидными соображениями.
9
Skinner B. F. Beyond freedom and dignity. – Knopf /Random House, 1971.
10
Майерс Д. Социальная психология. – СПб.: Питер, 1997.
Как утверждал Мартин Лютер, святым можно назвать только того человека, который замечает эгоизм в каждом своем побуждении. Если развивать эту мысль: стопроцентно неэгоистичных людей не бывает. Когда мы совершаем что-то из альтруистических побуждений, наше действие становится эгоистичным сразу, как только заканчивается. Но в моменте оно может быть искренне альтруистичным.
Как происходит эта перемена? Попробую объяснить с помощью метафоры. Когда мы едем в поезде, мы находимся в движении. Когда мы выходим на какой-то остановке, мы можем окинуть взглядом пройденный путь. Мы понимаем, был ли вагон удобным, проводник – вежливым, а белье – свежим. В любом случае мы оцениваем путешествие, вырабатываем некое отношение к нему. Из процесса, внутри которого мы находились, оно превращается в предмет нашего осознания. И в этот момент мы извлекаем из него пользу – ведь мы доехали куда планировали.