Цветы Форкосиган-Вашнуя

Буджолд Лоис Макмастер

Инги натянул веревочные поводья, и пони встал как вкопанный.

– Ядди! – закричал мальчик. – Беги! Это белые призраки!

Ядвига подняла на него глаза, но, в отличие от Катрионы, которая поднялась на ноги, не пошевелилась.

– Глупый! Это не призраки. Это просто люди в белых одеждах.

– Мама о них и говорила. Это чужаки!

Инги, как оказалось, был восприимчив ко лжи.

Ядвига, соображая, выпятила нижнюю губу.

– Мама говорила тебе – не ездить по солнцу, а ты ее не слушаешь.

Энрике воспользовался замешательством

и, нагнав мальчика, схватил его за руку. В этот момент пони рванулся в сторону и, отбежав на несколько метров, опустил голову и принялся щипать траву. Инги же оказался на земле, но, изогнувшись всем телом, вырвался из не слишком цепкой хватки Энрике.

Но больше он ничего не смог сделать, потому что Ядвигу, собиравшуюся что-то прокричать ему, вдруг поразил длительный приступ кашля. Откашлявшись, она плюнула на землю кровью. Кровавый сгусток, плюхнувшийся у ее ног, казалось, скорее раздражал ее, чем удивлял или беспокоил. Ладонью, на которой Катриона насчитала шесть пальцев, девушка подхватила и бросила на кровь немного земли – чтобы прикрыть от досужих глаз. Инги, всплеснув руками, бросился к ней и протянул край рубахи – вместо платка, – о который Ядвига, безразлично глядя по сторонам, отерла губы.

Катриона, воспользовавшись моментом, вновь села, кивком пригласив Энрике сделать то же самое.

– Привет! – сказала она, обращаясь к Инги. Она взяла на вооружение интонации одновременно материнские и светские; если первая его не смягчит, то вторая наверняка заставит успокоиться и вести себя прилично.

– Ты ведь Инги, верно? Ядвига мне о тебе рассказала. Меня зовут Катриона. А это – мой друг Энрике.

И кивнула в сторону доктора.

Тот, конечно, предпочел бы, чтобы его назвали доктор Боргос, но, взглянув на сидящих перед ними детей, со всей присущей ему скромностью позволил Катрионе поступать так, как принято у них на Барраяре. Он медленно сел на землю. Инги, поняв, что он в этой компании находится в меньшинстве, опустился на колени. Пони, не обращая на людей никакого внимания, продолжал в некотором отдалении щипать траву.

– А я вас видел, – признал Инги. – В лесу.

Любопытство, которое Катриона обнаружила в мальчишке еще накануне, когда смотрела записи с камер, побороло в нем страх.

– В этих ваших костюмах.

Его взгляд постоянно возвращался к Катрионе, на этот раз сидевшей если не без костюма, то по крайней мере без его части – шлема.

– Ты за нами шпионил? – спросил Энрике. – Да еще и украл наших жуков!

Инги явно не чувствовал за собой вины.

– Вы оставили их в лесу, – сказал он. – А все, что остается в зоне, принадлежит нам.

– Хорошее объяснение, – покачала головой Катриона. – Но ты не прав. Ты же видел с нами Вадима, верно? И он говорил с тобой прошлой ночью, не так ли? Наверняка просил тебя держаться подальше от нашего участка, да?

Это был выстрел в темноту – но ведь и Вадим бывал здесь затемно, а потому Катриона явно попала в цель. Возраста Инги был примерно такого же, как и ее сын, Никки,

и его так же разрывали в клочки крайности подросткового возраста – то ему хочется, чтобы его хвалили, а то – чтобы оставили в покое. И эти резкие перепады от щенячьей радости к глухой угрюмости!

– Возможно, и просил, – отозвался мальчик.

– Мы знаем, что ты взял наших жуков, – сказал Энрике сурово. – У нас есть видео. И мы нашли их в этом вашем сарае.

Выждав краткую паузу, он продолжил:

– Там все, что ты украл? Или есть где-нибудь еще? А, может, ты их потерял?

Инги опасливо пожал плечами.

– Большинство здесь, я думаю.

– Но зачем ты их взял? – почти кричал Энрике.

Инги опять пожал плечами.

– Они нравятся Ядвиге, – ответил он. – Это подарок.

– Боюсь, что тебе придется их вернуть.

Катриона подняла руку – не будем, дескать, принимать поспешных решений – и спросила:

– Подарок? А у нее был день рождения?

До Нового года оставалось еще почти полгода.

– Да нет, – ответил Инги. – Она же болеет.

Его пальцы сами, без участия хозяина, копались в земле, вырывая стебли травы. Инги отвел глаза и продолжил:

– Эти жуки гораздо лучше цветов. А цветы она может и сама найти.

– Ты знаешь, насколько она больна? – спросила Катриона.

Твоя подруга умирает! Ты знаешь об этом?

Инги опустил глаза.

– Знаю, – сказал он.

Знаю…

Деревенские дети гораздо хуже защищены, чем городские. Ни при рождении, ни в болезни, ни в другие периоды своей жизни. Смерть постоянно витает над ними. Особенно если дети живут в подобных, совершенно незаконных лагерях на зараженной территории.

– Это особенные жуки, – сказала она вслух, – и они для нас очень важны. Они важны для будущей жизни зоны, для всего Округа.

– Она говорит, что они сами сделали этих жуков, – вступила в разговор Ядвига. – Ты веришь в такое? Как люди могут делать жуков?

Инги с сомнением покачал головой.

Когда они встречались в деревнях с простыми людьми, Катрионе в какой-то момент приходилось растолковывать тамошним жителям, что это за жуки и зачем они нужны. Нередко оказывалось, что древние – песок сыплется! – старички бывали лучше образованы, чем подрастающее поколение. Инги и Ядвига относились к последнему. Придется приложить усилия.

– Энрике начал с обычных жуков, а потом вырастил этих. У них особая роль. Вы же знаете, что зона есть зона и жить здесь нельзя, потому что все здесь заражено. Радиоактивность.

– Радиоактивность – это очень плохо, – кивнула Ядвига. – Так мама говорит.

Инги смотрел на Катриону с подозрением.

– Вадим сказал нам, что вы, городские, преувеличиваете опасность. И это хорошо – пусть народ держится отсюда подальше. Нам здесь никто не нужен.

Катриона помедлила, после чего произнесла: