Цветы и гвозди

Lutea

— Не вижу ничего подобного, — сказал Мадара и, успокоившись, погасил Шаринган. Начав понемногу отходить от иллюзии, мелкие опять захныкали. — Ками, как это возможно терпеть круглосуточно?..

— Когда любят, терпят, — вдумчиво возвестил Изуна, присев рядом с братом — бесплотный дух, но такой настоящий и живой в сердце, в воспоминаниях. — Так что, внедряться в общество деревни ты собрался через бывшую любовницу?

— Изуна, — предостерегающе проговорил Мадара. Он понимал, что отото нарочно доводит его и пытается вынудить отправить обратно в Джодо. Но как его отпустить, когда столькое требует обсуждения? — В среде джонинов Анко занимает заметную позицию и имеет неформальные связи со многими важными шиноби деревни, в том

числе и с Хокаге, и с тем же Ибики, начальником отдела допросов. Анко и её связи нужны мне, потому что я — не ты, отото.

Изуна на это лишь улыбнулся хитро и одновременно очень миролюбиво. Скосившись на записи, Мадара только собрался попросить брата рассказать, что он знает о деде, как идиллию нарушил громогласный рёв. Мадара поморщился.

— Идём в другую комнату. Здесь оставлю клона, — он поднял руки, чтобы сложить печать, но брат опустил невесомую ладонь поверх его переплетённых пальцев.

— Нии-сан, ты сам подписался, — сказал Изуна, смеясь не тоном, но взглядом. — Кроме того, бесценный опыт…

— Как будто я собираюсь…

— Но ведь придётся же.

Они замолчали, буравя друг друга взглядами. Усмехнулись одновременно.

В этот самый момент с нижнего этажа донёсся настойчивый стук в дверь.

— Ещё клиенты твоего детсада? — поддел Изуна.

— Цунаде, — отозвался Мадара — учуял по чакре. — Замечательно.

— Мне нравится твой настрой, нии-сан, — сказал Изуна без тени шутливости. — Она далеко не молода, но она частично Узумаки, к тому же потомок Хаширамы и медик.

Мадара предпочёл не отвечать на это.

— Передай мои слова Тобираме, — напомнил он, поднявшись с татами, напрочь игнорируя крики детей. — И повспоминай про деда, потом покажу свои заметки — дополнишь.

Изуна кивнул, и Мадара отпустил его, после чего пошёл наконец открывать дверь.

— Что у тебя за дети надрываются? — первым же делом спросила его Цунаде.

— Анко оставила мне своих сыновей до вечера, — пояснил Мадара, смерив её долгим взглядом, не упустившим ни единую деталь.

Плач усилился. Не спрашивая позволения войти, Цунаде протиснулась мимо Мадары в дом и, быстро поднявшись по лестнице, скрылась в гостиной. Учиха без спешки последовал за ней.

— Ксо, эта Анко… — ворчала Цунаде, уже склонившаяся над близнецами. Те восприняли её благосклоннее, чем Мадару. Возможно, отчасти из-за чакры — Цунаде получила в наследство от Хаширамы не так уж много черт, однако их энергия была схожа: сильная, тёплая, живительная. Дети чувствовали её и понемногу успокаивались.

Не мешая женщине заниматься своим делом, Мадара прошёл мимо неё и вновь опустился на татами перед столом и взялся за кисть. Стоит признать, Цунаде зашла очень вовремя, только стоит потом уточнить, зачем именно. Скорее всего — предполагал Мадара — это связано с реабилитацией Хинаты. Что ж, потом они это непременно обсудят.

Мадара задумчиво почесал подбородок тупой стороной кисти. Вид Цунаде с ребёнком на руках однозначно ему импонировал; ещё бы ребёнок был с правильными особенностями в генах…

— Чего? — проворчала Цунаде, заметив его взгляд.

— Удивляюсь присутствующему в вас, женщинах, материнскому инстинкту, — лениво отозвался Учиха. — Даже не своих детей готовы обласкать.

— Мне просто их жаль, — отрезала Сенджу. — Дети не виноваты, что у них такая безалаберная мать, которая скинула их на совершенно неподходящего человека.

Мадара усмехнулся, соглашаясь с правдой, и вернулся к своим записям. Его постепенно воцарившаяся тишина более чем устраивала, но женщина не смогла долго сидеть молча.

— Я пришла поговорить о Хинате.

— Я слушаю.

— Скорее уж я хочу послушать, — Цунаде грозно воззрилась на него из-под бровей. — Команда Яманака, работающих с Хинатой, говорит, ты весьма прозрачно намекнул, что в них больше нет нужды. С чего ты это взял?

— Ты и Яманака её недооцениваете, — ответил

Мадара, выводя на черновике аккуратный символ. «Сила». — Прошёл почти год, и самосознание Хинаты полностью восстановилось. Её мысли не путаются, ко всем воспоминаниям она имеет доступ, следов раздвоения личности нет — это подтверждал и Иноичи. Другая побочка остаётся, но это сущие пустяки — у кого из шиноби никогда не бывает панических атак и бессонницы? Кроме того… — он улыбнулся, оскалился даже с удовольствием. — Девчонка не так проста. На вид дитя невинное, но когда Кагуя ушла, сумела зафиксировать и сохранить часть её навыков. На её глаза в клане будут молиться ещё долго.

— И всё же, — продолжила спорить женщина, — у тебя нет права решать это в одиночку.

— А кто мне запретит? Ты больше не Хокаге, поэтому не имеешь даже тени права указывать мне.

Цунаде на это фыркнула и отвернулась к детям. Мадара опустил взгляд на свиток перед собой. «Какая досада, — отстранённо подумал он, поднимая кисть; вышедшие из-под неё чёрные линии сложились в «Усиление». — Когда клан был больше, имелись про запас середнячковые шиноби, которых можно было использовать хотя бы для привлечения в клан новых генов. У Хьюг глаза физически крепче наших — выше износостойкость, зрение не проседает даже при постоянном использовании додзюцу. Мощь Хинаты, приобретённая при контакте с Кагуей, могла бы укрепить наши глаза».

Но этого, конечно, не случится — слишком много обстоятельств говорит против.

В своё время Изуна разработал целую систему-расчёт, кого в клане на ком из своих или чужих стоит женить, чтобы получить максимальный профит. Тому же Мадаре он предлагал жениться — что, собственно, и было претворено в жизнь, — исключительно на Учихе для того, чтобы не разбавить кровь, создавшую сильнейшие глаза в истории клана. Это решение через несколько поколений «выстрелило» ещё двумя Мангекью (даже тремя: по словам Итачи, их с Саске отец также владел этим додзюцу) с доступом даже к Сусано — однозначный успех. Жаль, что план в отношении себя Изуна так и не успел претворить в жизнь — его ребёнок от куноичи-Яманака мог бы стать прекрасным вложением в генотип предрасположенных к менталистике Учих. Вдобавок отото просчитывал риски тех или иных союзов. Выходило, что с Хьюгами родниться опасно — гены, детерминирующие оба додзюцу, способны вступить в конфликт, и ребёнок с большой долей вероятности родится в лучшем случае с одним ослабленным додзюцу, в худшем — вовсе слепым. Если уж брать кого-то из Хьюг в семью, то только девушку, не парня, и только со слабеньким Бьякуганом, чтобы она принесла будущему поколению Учих исключительно крепость глаз и не устроила конфликт додзюцу.

От воспоминаний об этих выкладках Мадара хмыкнул. Пока он сам сражался с врагами и старался приструнить особо буйных в собственном клане, отото много чего придумал. И теперь продолжал.

«Мне очень нравится Сакура как приобретение для клана, — сказал Изуна как-то раз, когда они обсуждали будущее семьи. — Помимо всех её собственных положительных характеристик, таких как физическая крепость, исключительное здоровье и выносливость и так далее, она — совершенно новая кровь. Почти все кланы Страны Огня так или иначе роднились, причём такие породнения не столь редки, как некоторые думают. У выходцев же из семей гражданских значительно больше процент отличия по генотипу. Кроме того, предки девушки из Страны Чая — дополнительный плюс. Родство с нашей линией если и есть, то минимальное — от такого брака получатся крепкие дети. Что касается Ханы… что ж, в главной семье нашего клана давно не было перекрёста с Инузуками. Теоретически, в дополнение к Шарингану мы можем получить обострённые обоняние и слух собачников. Я бы, конечно, попробовал перенаправить интерес Итачи всё-таки в сторону Яманака, но он настолько плохо сходится с людьми, что лучше уж оставить, как есть. Ты ведь хочешь, чтобы мальчишки были счастливы, как я понял?»