Цветы, которые не умирают
Шрифт:
– Какой глупый цветок! Было не совсем удачной шуткой направлять меня к сумасшедшему!
– Мы знали, что этот цветок глуп, но не знали, что настолько! – оправдывались нарциссы.
– Но я вас прощаю за эту не совсем удачную шутку! – сказал трутень. Он снова обрел почву под ногами. – Потому что она меня тоже очень рассмешила! Надо же – цветок влюбленный в Ветер! Как глупо! Будет о чем рассказать моим прекрасным подружкам!…
Одуванчик не слышал смех нарциссов и трутня, не понимал их разговоров. Он был ошарашен своим открытием.
«Я люблю Ветер… – думал он. – Но как это возможно?! Разве
Вокруг заколебался воздух, и Одуванчик замер. Он был уверен, что на этот раз крылья трутня здесь ни при чем.
– Привет! – сказал Ветер и ласково качнул Одуванчик, обнимая его невидимыми потоками. – Я по тебе соскучился!
– Я тоже! – радостно улыбнулся Одуванчик. Все сомнения немедленно исчезли, стоило появиться Ветру.
– Мне так хорошо, когда ты рядом… – сказал Одуванчик. Он хотел немедленно признаться в своей любви, но не смог.
– Мне тоже очень нравится прилетать на эту полянку! – ответил Ветер. – Раньше я старался без нужды на нее не заглядывать, но теперь… Я прилетаю сюда только ради тебя.
– Правда? – счастливо улыбнулся Одуванчик.
– Да…
Они были вместе целый день. Цветок и Ветер. Но Одуванчик так и не смог признаться в своей любви.
– Мне пора… – наконец сказал Ветер, когда солнце почти село за горизонт.
– Да… – кивнул Одуванчик. Он даже не спросил, прилетит ли Ветер завтра. Одуванчик был уверен, что по-другому просто не может быть.
И только когда Ветер исчез, Одуванчик забеспокоился и засомневался, ругая себя: «Надо было обязательно спросить, прилетит ли он снова! Попросить прилетать каждый день! Вдруг, он ждал от меня этой просьбы? Вдруг он больше не прилетит?! И почему я не признался ему в любви?»
Одуванчик не мог заснуть всю ночь. Сомнения и страх не давали покоя:
«Кто я такой, чтобы любить Ветер?! Наверное, поэтому я и не смог признаться? Глупый уродливый цветок влюбился в вездесущий Ветер! Разве это не смешно? Он мог бы рассмеяться в ответ на мои признания! И был бы прав… Но что я могу с собой поделать? Я цветок, полюбивший Ветер! Это может быть смешно, глупо, это может быть сумасшествием, но это так!… Завтра я признаюсь ему, что люблю! Обязательно! И будь что будет! – Одуванчик решительно вздернул головку. Но тут его накрыли другие сомнения: – А вдруг он больше не прилетит? Почему я не попросил его? Почему он сам не спросил, как раньше? Не спросил: „Хочешь, я прилечу еще?“ Я не попросил, потому что люблю, и не сомневался, что он прилетит еще. Когда любишь, не сомневаешься в очевидном. По крайней мере до тех пор, пока любимый рядом… Но почему он не сказал: „Я прилечу снова!“? – Одуванчик спросил себя и остолбенел. Его вдруг пронзила мысль: – А может, по той же причине, что и я?!! Быть может, он тоже полюбил?!»
Влюбленный цветок простоял без сна всю ночь, а утром, едва забрезжил рассвет, на поляне появился Ветер.
– Уже не спишь? – спросил он Одуванчик, крепко обняв его воздушными потоками.
– Я не спал всю ночь! – признался Одуванчик. – Я смотрел на удивительный небесный цветок, небесную пыльцу и думал о тебе…
– А я носился по всему Лесу и тоже думал о
– Я люблю тебя, Ветер! – вдруг сказал Одуванчик и замер, боясь услышать ответ.
– Я тоже тебя люблю! – легко откликнулся Ветер. – Иначе, зачем бы я прилетал на эту полянку каждый день!
– Но как ты можешь любить простой цветок?! – задохнулся от счастья Одуванчик. – Ведь ты – Ветер! Ты… Ты…
– Не знаю! – весело подул Ветер в ответ. – Я просто люблю! Я Ветер, который полюбил Одуванчик! Что здесь такого?!
– А я Одуванчик, который полюбил Ветер…
Они долго молчали, просто ощущая друг друга.
– Полетели со мной в Лес! – вдруг сказал Ветер. – Зачем тебе оставаться на этой поляне? Ты никогда не станешь своим для ядовитых нарциссов. Ты не такой, как они! Полетели со мной в Лес! И мы всегда будем вместе!
– Лететь в Лес? – изумился Одуванчик. – Но ведь я цветок! Я не умею летать!
– Я понесу тебя!
– Но как?! – Одуванчик растерянно огляделся, словно надеясь увидеть Ветер. – Ведь я живу на этой поляне! Я родился на ней, и у меня очень длинный корень, уходящий глубоко в землю!
– Я сильный! – ответил Ветер. – Я подую с такой силой, что вырву тебя из земли, и мы полетим в Лес!
– Вырвешь из земли?! – испугался Одуванчик. – Нет! Нет! Значит, правду говорил ученый нарцисс про страшный Ветер?! Я не могу! Я люблю тебя, но я не могу лететь с тобой! Я ошибся! Цветы рождены для совсем другой любви! Они должны любить насекомых, которые умеют жужжать!
– Я понимаю… – грустно подул Ветер. – Мне так хочется, чтобы ты полетел со мной! Ведь я так люблю тебя! В моем Лесу очень хорошо. Правда! И там совсем не растет ядовитых нарциссов… Почему ты не хочешь лететь со мной?!
– Нет! Нет! – кричал Одуванчик. – Я не могу! Я цветок! И мой корень слишком глубоко уходит в землю этой поляны! Я чужак, но я здесь родился! Уходи! Улетай! Я полюблю какого-нибудь трутня! Цветок не должен любить Ветер! Так не бывает! Я ошибся! Уходи…
– Я понимаю… – совсем грустно прошептал Ветер. И улетел.
Одуванчик остался один. Он пытался найти утешение в беседе с нарциссами, но они совсем отвернулись от цветка, которого считали сумасшедшим. Даже добрый ученый нарцисс больше не разговаривал с цветком-полюбившим-ветер, боясь за свою репутацию.
Одуванчик отчаянно пытался забыть о Ветре, но думал только о нем. Ничего не помогало.
– Может, он не принял мои слова всерьез и прилетит снова? – говорил Одуванчик. И надежда на мгновение облегчала страдания бедного цветка. Но тут же до того незнакомая боль охватывала все его существо.
– Что это за боль?! – кричал Одуванчик в пустоту, которая образовалась вокруг него. – Почему я не могу быть счастлив тем, чем счастливы другие цветы?!
День шел за днем, и Одуванчик потерял надежду снова ощутить прикосновение Ветра. И Одуванчик узнал, как называется боль, разрывающая его.
– Разлука… Нет ничего больнее разлуки с любимым, особенно когда нет надежды на встречу… – говорил он, словно в бреду. Он стал меняться. Исчезла беззаботная солнечная улыбка, и желтая головка Одуванчика вдруг стала белой…