Цветы любви, цветы надежды
Шрифт:
Нередко, просыпаясь, Оливия обнаруживала на своем теле синяки и ощущала внутри тупую боль: он слишком грубо с ней обращался.
«Когда-нибудь я скажу, чтобы он был нежней, но пока пусть все остается как есть». Она слишком ценила ту тонкую связь, которая между ними возникла.
Рождество получилось невеселым. Впрочем, нежная Адриана на удивление стойко перенесла потерю. Возможно, ей помогло, что она успела подготовиться к смерти любимого мужа и сказала ему все, что хотела.
Когда колокола местной церкви
В начале января, когда на Уортон-Парк обрушился первый снегопад, Гарри понял, что должен сообщить Лидии правду: он уже не вернется.
Пока любимая пребывала в неведении и по-прежнему слала ему нежные письма, он тешил себя мыслью о том, что они еще могут быть вместе, и ему становилось легче. Однако в последних письмах Лидии сквозили нотки беспокойства. Она писала, что им надо многое обсудить, и осторожно спрашивала, когда он приедет. А еще Гарри заметил, что она перестала использовать фирменные бланки отеля «Ориенталь», и в его сердце вкралась тревога.
Не в силах открыть правду, он объяснил в письме, что его отец умер и ему надо уладить множество дел, прежде чем ехать к ней.
А потом она перестала писать. Совсем. И Гарри понял: что-то случилось.
Подчинившись внезапному порыву, он отправился в почтовое отделение Кромера и отправил телеграмму мадам Жизель, в отель «Ориенталь», с вопросами о ее здоровье и о здоровье Лидии.
Два дня спустя он получил ответ:
ГАРРИ ТОЧКА ЗДЕСЬ ВСЕ ХОРОШО ТОЧКА КОГДА ВЫ ПРИЕДЕТЕ ВОПРОС ЛИДИЯ ВНЕЗАПНО УЕХАЛА ДВА МЕСЯЦА НАЗАД ТОЧКА АДРЕСА НЕ ОСТАВИЛА ТОЧКА С УВАЖЕНИЕМ ЖИЗЕЛЬ.
Гарри ухватился за стойку, чтобы не упасть. У него скрутило желудок и закружилась голова...
Вернувшись в Уортон-Парк, он прошел к себе в кабинет, закрыл дверь и сел за стол, обхватив голову руками. Сделав несколько глубоких вдохов, он попытался прийти в себя.
«Может, я зря волнуюсь и Лидии просто предложили работу получше?»
Гарри покачал головой. Он знал, что это невозможно: Лидия любила свою работу, гордилась ею и отелем и была благодарна Жизель за то, что она предоставила ей такую возможность. К тому же она бы сообщила ему, куда переехала.
«А что, если Лидия заболела?»
Сердце Гарри бешено забилось в груди.
«Или умерла?»
Он стукнул кулаком по столу. Надо ехать к ней, найти ее, во что бы то ни стало. И помочь, если она нуждается в помощи.
Он вышагивал по кабинету, пытаясь изобрести благовидный предлог, который позволит ему месяца на три уехать в Таиланд, найти Лидию, объясниться с ней, а потом попрощаться.
«Сказать Оливии, что в Бангкоке мы с Себастьяном обсуждали разные варианты деловых предприятий, и теперь я хочу заняться этим вплотную, дабы
Этот план показался Гарри вполне приемлемым. Он уже хотел звонить Себастьяну в Бангкок, но тут в дверь его кабинета постучали. — Черт возьми, — пробурчал он себе под нос и крикнул: — Войдите!
В комнату вошла Оливия. На ее губах играла необычно нервная улыбка.
— Гарри, можно тебя отвлечь на пять минут?
— В чем дело?
Оливия оставила без внимания резкость супруга, уверенная, что ее новость наконец-то сделает мужа счастливым. Она села напротив него, заметив, что у нее дрожат руки.
— Мне надо тебе кое-что сказать... Не волнуйся, это очень хорошая новость.
Гарри уставился на жену.
— Ладно, говори.
— Я... у нас будет ребенок! Вот так, милый. Это именно то, что нам нужно после пережитого ужаса последних лет.
— Ты уверена? — нахмурился Гарри.
— Абсолютно! — Она радостно кивнула. — Врач подтвердил это вчера. Я на третьем месяце беременности. Ребенок должен родиться в конце июня.
Гарри знал, что должен изобразить ожидаемую реакцию.
— Отличная новость! — Он обошел стол, нагнулся и поцеловал Оливию в щечку.
— Ты рад, милый? — Она подняла на него глаза, полные беспокойства.
— Конечно, рад, Оливия.
— На этот раз я буду осторожней, — продолжила она. — Врач посоветовал мне, учитывая случившееся, побольше отдыхать. Так что я больше не буду носиться по поместью как сумасшедшая. Конечно, мне будет тяжело ничего не делать, но ради будущего ребенка стоит потерпеть, как ты считаешь?
— Конечно, ради ребенка стоит потерпеть, — послушно кивнул Гарри.
— Но боюсь, из-за этого у тебя прибавится работы, милый. Я уверена: когда мы скажем твоей маме, она с удовольствием поможет тебе с домашним хозяйством. Вот только оправится после ужасного гриппа, который так ее истощил. Ну, ничего, скоро наступит весна. Ох, Гарри, — выдохнула Оливия и неожиданно прослезилась, — у нас будет ребенок!
Оливия не привыкла показывать свои чувства, поэтому смутилась и, достав из кармана своего кардигана носовой платок, поспешно высморкалась.
— Прости, немного разволновалась. Не думай, я не стану плаксивой куклой! И вообще больше не буду тебе надоедать.
Только сейчас Гарри понял, какой у Оливии сильный характер. В последние месяцы он ею откровенно пренебрегал, если не считать случайных моментов близости, которые были начисто лишены нежности и тепла. Обращался с ней в лучшем случае с подозрением, а в худшем — с презрением. И вот сейчас она почти извиняется за то, что ждет ребенка, потому что боится, вдруг ему это не понравится.
Гарри внезапно прозрел. Стыдясь собственного эгоизма и ругая себя за черствость, он опустился перед ней на колени и взял ее за руки.