Цветы на нашем пепле

Буркин Юлий Сергеевич

Сооружение такого размера должно весить не меньше тонны. Но крест завис в воздухе без всякой видимой опоры.

Испытывая благоговейный ужас, Ливьен расправила крылья и, подлетев к кресту, хотела коснуться его кроваво-красной поверхности. Сердце бешено стучало в груди, отдаваясь пульсом в висках.

Порхая на месте, Ливьен протянула руку… И та свободно прошла сквозь светящуюся плоскость. Ливьен не почувствовала ни малейшего сопротивления.

Все-таки это – галлюцинация. Она бредит. Она действительно сильно больна.

Она развернулась в воздухе, отлетела немного

назад, приземлилась и оглянулась. Никакого креста, конечно же, не было.

Надо быстрее, пока болезнь окончательно не свалила ее, позвать сюда остальных.

Натянув теплый жилет и подобрав брошенный автомат, она, пошатываясь, двинулась к выходу.

Товарищам о своем видении она решила не рассказывать. Она не хотела, чтобы ее сочли сумасшедшей.

19

Если небо решило упасть, упасть,

Не пытайся его держать.

Пять проворных гусениц встали в ряд

И пытались его держать.

Лишь одна, не посмев, удалилась прочь.

Мы – личинки твои, о, Мать.

«Книга стабильности» махаон, т. III, песнь IX; мнемотека верхнего яруса.

Рамбай, Сейна и Дент-Байан, волоча Лабастьера, добрались до входа в пещеру лишь почти через час после того, как Ливьен дала несколько очередей в воздух из искровика.

– Это она?! – возбужденно спросил Рамбай у Ливьен, имея в виду Пещеру Хелоу.

Ливьен отрицательно покачала головой.

– Нет. Но тут сухо и тепло. Мы не умрем здесь.

Кое-как они дотащились до того места, где прежде останавливалась Ливьен. Да, судьба не хотела их гибели. Путники повалились на пол, со стонами сдирая с себя покрытую наледью одежду.

Было решено хорошенько выспаться, а потом уж думать, как поступать дальше. Ливьен снова начал душить кашель, и она долго не могла уснуть.

…Разбудил ее Рамбай.

– Жена моя, – сообщил он трагическим шепотом. – Муж твой сошел с ума. – Его глаза были полны печали. – Там, – он указал вглубь пещеры, – там я видел крест махаонов!

Ливьен вскочила, не веря своим ушам.

– Рамбай решил разведать, – тем временем продолжал он. – И там я увидел… Он большой.

Тут только Ливьен заметила, что Рамбай дрожит, как в лихорадке.

– Успокойся, дорогой, – она взяла его ладонь в свою. – Сейчас мы посмотрим вместе…

Он не возражал. Он стал сговорчив.

Прихватив автоматы и взявшись за руки, они вдвоем двинулись вглубь.

…Крест возник так же внезапно и в том же самом месте, что и в прошлый раз. Ливьен почувствовала, как Рамбай судорожно сжал ее ладонь.

– Я тоже вижу его, – успокоила она мужа.

– Значит, Рамбай не сошел с ума?

– Значит, мы все-таки нашли ее.

Они продолжали идти вперед. И они прошли через крест, ничего не почувствовав. Он вновь исчез, как только они отошли от него на несколько шагов. А еще через миг, так же ниоткуда, возник светящийся великан.

Он был около двух метров роста, то есть раз в двадцать больше обычной бабочки. Да он и не был бабочкой: у него не было крыльев! И одет

он был очень странно. Ни махаоны, ни маака, ни, тем более, урании никогда не носили таких нелепых костюмов…

И он улыбался. Он глядел поверх голов Ливьен и Рамбая, но им казалось, он видит их насквозь.

Великан поднял правую руку, качнул ладонью и произнес:

– Хеллоу.

…Они опрометью, не оглядываясь, неслись прочь. И пришли в себя только возле спящих товарищей. Тут, почувствовав себя в относительной безопасности, они повалились на расстеленное тряпье и вдруг принялись хохотать. Они смеялись и не могли остановиться.

Проснулся Дент-Байан, а за ним и Сейна. Она протерла глаза. Зрение вернулось к ней! С недоумением смотрела она на странную истерику Рамбая и Ливьен.

– Там, там, – показывая вглубь пещеры, попыталась объяснить Ливьен, но вновь, не удержавшись, задохнулась смехом, а потом и закашлялась.

Наконец, отсмеявшись, откашлявшись и отдышавшись, она произнесла:

– Хелоу там. Мы видели его. А ты, ты снова видишь?

Сейна кивнула и вновь потерла воспаленные веки. Озадаченность на ее лице сменилось недоверием:

– Хелоу?!

– Он большой, – подтвердил Рамбай. – Он улыбался, и он ничего нам не сделал. Нужно идти туда.

Когда перед четверкой путешественников, несущих чехол с думателем, возник сияющий алый крест, Дент-Байан рухнул на колени и наотрез отказался двигаться дальше.

Они отступили на десяток шагов, и крест исчез. Ливьен, вспорхнув, несколько раз приближалась к тут же появляющемуся знаку махаонов, а затем удалялась, и знак исчезал. Пару раз она пролетала сквозь него. В конце концов Дент-Байан, общаясь с Ливьен через Сейну и Лабастьера, признал, что выглядит все это не столько мистикой, сколько автоматикой.

И они все вместе прошли дальше – сквозь пылающее видение. А вскоре появился и великан. Все с той же улыбкой на устах, с тем же взмахом руки. Из какого-то хулиганского азарта Ливьен прикоснулась к Камню диадемы, активизируя его. «Пусть и в Городе видят Бога!..» Хотя она и не была уверена, что эта связь действует на таком расстоянии.

И вновь Он сказал:

– Хеллоу.

А затем, выдержав паузу, принялся, жестикулируя, говорить дальше на неизвестном певучем языке. С благоговением внимали ему потрясенные путники.

Он говорил. И вдруг на его месте возникла подернутая дымкой голубая сфера. «Это земля, – догадалась Ливьен. – Или какая-то другая планета? Земля покрыта водой, а здесь – минимум треть поверхности занимает суша с причудливой конфигурацией материков».

Голос Бога продолжал звучать, а на месте сферы появилось объемное изображение фантастического города. Город этот был населен не бабочками, а такими же, как и Бог, бескрылыми существами. Они сновали по пешеходным дорожкам, ездили на удивительных самодвижущихся приспособлениях, парили над землей, сидя на летающих площадках, покрытых прозрачными полусферами… Они заходили в свои странные громоздкие жилища, они занимались множеством дел, смысл которых не был ясен нашим путникам…