Цветы пустыни
Шрифт:
Майя упала на середине дороги, зная, что больше не поднимется никогда. Она улыбалась, сама не зная, чему. Мутное зрение различало теперь только рыжие пятна фонарей и далекую чернь неба.
Потом были люди – тоже пятна на черном. Лиц она больше не видела, не могла. Слова звучали глухо, как будто между Майей и остальным миром образовался кокон, сплошной, непробиваемый. Но это не так важно, она все равно не собиралась слушать, она должна была рассказать!
Она открыла рот, чтобы наконец сообщить все – назвать имена, описать внешность, объяснить, что на нее не просто напали, все это было частью чего-то большего!
Чудовищные удары в шею задели и голосовые связки, но Майя поняла это только сейчас. Те слова, которые она с нечеловеческими усилиями старалась донести, так и не прозвучали. Погружаясь в пустоту, Майя лишь успела с бессильной горечью подумать, что теперь ее убийцы так и останутся безнаказанными.
– Ты очень изменилась за то время, что мы не виделись, – тихо сказала Жанна.
Таисе захотелось отшутиться, с улыбкой доказывая, что она все та же. Или спросить, уверена ли собеседница в каких-то переменах. Но потом Таиса поняла, что все это прозвучит наивно до глупости. Конечно, изменилась. Все заметили. Поэтому она лишь уточнила:
– К лучшему или к худшему?
– Не знаю. Просто ты теперь другая.
Сложно было не стать другой после нескольких месяцев обучения у одного из лучших профайлеров мира. Это оказалось намного сложнее, чем ожидала Таиса. Но она ведь сразу знала, на что шла, и отступать не собиралась. Даже когда поняла, что милые улыбки и старческое причитание Николая Форсова – всего лишь фасад, за которым скрывается беспощадный и требовательный наставник.
Многие думали, что она откажется от идеи стать профайлером после дней, проведенных в больнице. Мол, это же Таиса – она ничего не воспринимает всерьез, быстро устает от собственных идей и ищет что-нибудь новенькое! Смотрите, она вот-вот бросит и это хобби!
А для Таисы происходящее не было мимолетным увлечением. Да, раньше она часто уходила – с работы, от мужчин и от своей семьи. Не всегда даже хотела уйти, просто чувствовала, что иначе нельзя. Невозможно найти себя, не отважившись на поиск.
Зато теперь она поняла: пора остановиться. Интуитивное желание попробовать себя в роли профайлера превратилось в осознанное решение. И ни больница, ни травмы, ни столкновение со смертью не смогли переубедить Таису. Да они даже укрепили ее решимость! Если она и после такого не столкнулась с сомнениями, какие еще знаки судьбы ей нужны?
Впрочем, все это не означало, что ей стало легко. Скорее, наоборот! Раньше Форсов явно не считал нужным тратить на нее слишком много энергии, она была вроде как на испытательном сроке. Но теперь, когда он убедился, что она настроена серьезно, он относился к ней так же, как к двум первым ученикам. А их он не щадил никогда.
Он говорил с ней куда больше, чем раньше, объяснял то, что не писал даже в собственных учебниках. Он регулярно отправлял ее на задания в компании Гарика или Матвея. Ну а в апреле он дал ей первое самостоятельное поручение. И если раньше Таисе казалось, что самым сложным испытанием было столкновение с маньяком в зимнем лесу, то теперь она поняла, что ошиблась. Самым сложным испытанием стал момент, когда ее больше никто не поддерживал, все зависело исключительно от ее сил. Лети или падай, но – сама!
Задание на первый взгляд
Однако с друзьями все понятно, такие же отморозки, как он сам. От Таисы требовалось составить психологический профиль жены и дать следователю подсказки: как нужно разговаривать с такой женщиной. Что тут сложного? Таисе казалось, что она увидит преданную дуру, которой наличие под боком мужика намного важнее, чем чужие кровь и боль.
А увидела она совершенно сломанное существо, ненавидящее себя – и презираемое всеми. Женщина, беседовавшая с Таисой, была лишь на несколько лет старше, но внешне годилась профайлеру в матери. Она доказывала, что ее муж безобиднее ягненка, и по привычке натягивала рукава свитера пониже, чтобы скрыть следы от сигаретных ожогов на руках. Она снова и снова повторяла, что он хороший и не мог. Дешевый тональный крем сходил с плохо заживающих порезов на лице хлопьями.
В первое время Таиса частенько не выдерживала:
– Да у вас синяк на все лицо!
– Он случайно ударил меня локтем во сне, он нервно спит, – бубнила женщина, не отрывая взгляд от пола.
– У вас из ног недавно извлекли дробь от пневматической винтовки. Он по вам стреляет забавы ради!
– Он случайно попал…
– Восемнадцать раз? У вас ожоги от кипятка…
– Я сама пролила!
– Ожоги на спине.
Эта женщина раздражала. Откровенной ложью, безвольностью, взглядом побитой собаки. Ее ненавидели полицейские, которые не могли заставить ее подать заявление, и другие жертвы ее мужа, которым она серьезно усложняла жизнь.
Таису она тоже раздражала, и это раздражение долгое время оставалось серьезной преградой. Но Форсов объяснил, что нужно смотреть не на ту, кем женщина стала, а на ту, кем она была. Таиса и правда посмотрела – и увидела совсем другого человека. Жизнерадостного, добродушного и настолько одинокого, что одиночество сумело прожечь тот самый внутренний стержень, уберегающий от зависимости.
Этого человека и пыталась вернуть теперь Таиса. Матвей как-то презрительно бросил, что ее задание состояло в другом. Не спасать, а просто составить профиль. Погружаться в такое с головой – типичная ошибка новичка. А вот Форсов молчал, хотя прекрасно знал, чем она занята. Это придавало Таисе сил двигаться дальше.
Сколько энергии у нее ушло на это задание – знала только она. Таиса никому не жаловалась, даже стеснялась того, что иногда приходится плакать по ночам, ведь иного способа выпустить бессилие просто нет. Она повторяла одни и те же слова снова и снова. Она позволяла себе полное погружение в чужой мир, похожее на прыжок в непроницаемо мутную болотную воду.
И все-таки она смогла. В мае ее подопечная давала показания в суде и уверенно смотрела в глаза своему мучителю. Она рассказала о преступлениях, о которых полиция даже не подозревала, потому что жертвы молчали, как молчала она. Срок, изначально грозивший ее мужу, увеличился в пять раз.