Цветы тьмы
Шрифт:
В аптеку приходили не только бедняки, но и душевнобольные, мелкие нарушители закона и даже настоящие преступники. Не раз аптеку окружали полицейские и сыщики. Родители были единодушны в том, что человека, пришедшего за лекарством, нечего придирчиво разглядывать. Не раз их обвиняли в помощи нарушителям закона. Мама всегда повторяла: «Мы не святые, просто не можем не замечать нуждающихся».
Хуго завернулся в овечьи шкуры, и ему показалось, что он вот-вот уснет – но добрый сон, который он уже ощущал кончиками
Другая жизнь, сказал он себе – сам не зная, что говорит. И когда ему вырезали гланды, он не знал, что такое вынули у него из тела и сколько дней ему придется мучиться от боли. Люди рядом с ним, две медсестры и врач, казались ему грубыми и жестокими созданиями. Позади них беспомощно стояли мама и папа. Они глядели на него полными сострадания глазами, как будто говоря: Хуго, ты не одинок, мы всеми силами будем защищать тебя. Еще немножко, и врачи отпустят тебя, и ты вернешься к нам. Мы знаем, это нелегкое испытание, но через несколько дней все пройдет, и ты будешь с нами – как всегда.
Хуго очень ясно видел своих родителей. Далекое прошлое, которое пряталось от него, сбросило свое покрывало и стояло перед ним лицом к лицу. Ему было грустно от того, что он разлучен с любимыми родителями и должен валяться тут среди холодных вонючих шкур.
Еще будучи погружен в это пугающее видение, он услышал голос из Марьяниной комнаты. Это был голос недовольного мужчины, выражавшего это недовольство грубыми словами. Мужчина говорил на немецком, но отличавшимся от его немецкого. Хуго не понимал большинства слов. Сначала это забавляло его, но по мере того, как спор разгорался, в голосе мужчины слышалась явная угроза.
Марьяна, чей голос он отчетливо распознал, пыталась успокоить мужчину, но он продолжал стоять на своем. В конце концов Марьяна произнесла несколько фраз, насмешивших мужчину. Спор затих и сменился едва слышным шепотом.
Сон у него уже отняли. Он был начеку, и его внимание становилось все более острым. Из Марьяниной комнаты доносились скрипящие звуки, как будто кто-то пытался двигать тяжелую мебель. Эти движения все время усиливались, и было понятно, что слов не стало и только невидимые движения делают свое дело.
Потом он услышал, как Марьяна говорит:
– Если я тебе не желанна, можешь выбрать себе другую женщину. Я не единственная в этом заведении.
Ответа мужчины он не разобрал. Они заспорили, но без злости. Под конец он услышал, как мужчина сказал:
– Ты очень хорошо знаешь мои условия.
– Я стараюсь, но не всегда получается.
– Это твое дело.
– Я всегда пила, и только в последнее время ты начал жаловаться.
– Потому что ты перебираешь. Пьяная женщина – это женщина с изъяном.
– Ты не прав, выпившая женщина – это женщина, свободная от всех пут и способная любить как следует.
– Мне не нравится, когда мешают одно с другим, выпивка сама
– А я как раз считаю, что их стоит сочетать. Любовь без рюмочки – это любовь тусклая, безвкусная и полная преград.
– Понятно, – последовал ответ, и было ясно, что он с ней не согласен.
– Что поделаешь, такая уж я, уже не переменишь.
Несмотря на усталость, Хуго уловил весь разговор. Слова «пьяный» и «коньяк» не были ему незнакомы. Дядя Зигмунд, мамин брат, страдал пристрастием к коньяку, и в доме у Хуго эта тема была постоянным предметом разговоров. Хуго любил дядю, даже когда он бывал навеселе. Когда он приходил к ним домой выпившим, мама выставляла Хуго из гостиной и велела ему не выходить из своей комнаты. Дядя Зигмунд был веселым пьяницей, шутил насчет своего пьянства и всех смешил. Одна только мама не смеялась. Его пьянство огорчало ее, и временами она от этого плакала.
Тем временем Хуго уснул.
Во сне он был со своими родителями, они купались в реке Прут. Вдруг появился дядя Зигмунд, пьяный и грязный. Мама в отчаянии пыталась заслонить от взгляда Хуго это постыдное зрелище. Сделать это руками у нее не получалось, так она накинула большое купальное полотенце ему на голову, и оно целиком окутало его. Хуго не хватало воздуха, и он попытался сбросить с себя полотенце, но мама держала его обеими руками и не желала слушать его криков. Но тут ее хватка ослабла, и Хуго упал в воду Прута, которая внезапно поменяла цвет и стала черной и липучей.
Увидев это, мама схватила его и потащила двумя руками с криком: «Ребенок утонул, ребенок утонул, спасите!» От духоты, а может, от крика, Хуго пробудился от этого кошмара.
Первый утренний свет проник в чулан. Из Марьяниной комнаты теперь доносились веселые голоса, как будто там катаются по кровати и бросаются подушками. Было ясно, что это не тот мужчина, что ворчал раньше. Этот мужчина был веселым и забавлял Марьяну.
– Ты смешной, – повторяла она.
– Я не собираюсь тебя смешить.
– А вот смешишь. Хорошо мне с тобой.
– Сейчас откушу тебе что-нибудь.
– И я тебе что-нибудь откушу!
Смех все усиливался, и было понятно, что они рады друг другу.
Потом послышался голос мужчины:
– Поздно уже, мне пора идти.
– А когда снова придешь? – тут же последовал вопрос.
– Не знаю, нашу часть переводят севернее.
– Если придешь сюда, не забудь меня.
– Понятное дело.
– Тебе было хорошо со мной, правда?
– Чудесно.
После непродолжительной паузы он сказал:
– Наверное, нашу часть отправят на фронт.
– Надеюсь, что нет, – ответила Марьяна.
– Помолись за меня, чтоб не ранило, лучше пусть убьет, чем ранит. С раненого толку, как с мертвого. Я ухаживал за многими ранеными солдатами.
– Я буду молиться, обещаю тебе.
– Ходишь в церковь?
– Иногда.
– Мое полное имя – Иоганн Себастьян. Родители назвали меня в честь знаменитого композитора. Они надеялись, что я стану музыкантом.