Цветы в Пустоте
Шрифт:
— Альянс, — Конрад с превосходством усмехнулся, когда никто так ничего и не спросил. — Мы создадим Альянс пиратов. Возражений, надеюсь, не предвидится, так что…
— Оооо, у меня супер-идея! — снова оживилась замолкшая было Мирта. — Это, типа, будет нечто, да! А давайте, давайте назовёмся в честь знаков, типа, Зодиака? Ну, знаете, типа, такие созвездия ключевые со Старой Земли, я о них сказки слышала! Смотрите: у нас уже есть Лев, — Троксу достался кокетливый, явно заинтересованный взгляд. — Овен, Скорпион, Стрелец, есть даже прикольные Близняшки, я
Аргза поморщился, но Конрад, к его неудовольствию, не повёл и бровью.
— Я склонен поддержать эту прогрессивную барышню в затее её, — заявил Трокс, и получил в награду ещё один кокетливый взгляд, уже более долгий и внимательный. — Звёзды свободы объединили нас, и будет весьма символично, если мы отдадим этим звёздам дань уважения. Люди склонны доверять громким прозвищам.
Аргза фыркнул, Хенна посмотрела на него с вызовом, словно бы напоминая, что уж ему-то точно не светит ни громкое прозвище, ни звание члена Альянса. Он в ответ показал ей средний палец и ухмыльнулся.
"Нахуй", — послал он её беззвучно, одними губами.
Янтарные глаза её вспыхнули азартом ещё ярче.
"Приглашаешь?" — отозвалась она так же беззвучно, явно веселясь.
Он оглядел её с преувеличенной задумчивостью, нарочито медленно, и хмыкнул.
"Да", — заключил он.
Хенна расхохоталась и покачала головой, возвращаясь к обсуждению и не отвечая.
— Мне тоже нравится эта идея! — Айлин хлопнула в ладоши и растолкала Рональда, который, очнувшись, тоже уныло закивал. — Зодиак знают очень многие, и это покажет наше уважение к традициям прошлого! И мистер Трокс прав: люди любят громкие прозвища и разные символы!
— Решайте сами, — вынес вердикт Чёрный Овен. — Мне плевать. От вас требуется хорошо драться и работать сообща, чтобы не позорить Альянс. Как вы будете зваться — это ваше дело. И, Стрелок, не думай, что можешь бросить нож мне между лопаток и этим решить все свои проблемы с нежеланием подчиняться. Я сказал — вопросы лидерства можем обсудить лично.
— Пижон, — процедил Аргза ещё более недовольно.
Конрад сидел к Стрелку в пол-оборота, даже не глядя на него, а Стрелок не совершил вроде бы ни одного подозрительного движения, не шевельнулся почти, да и по глазам его вряд ли можно было что-либо сказать, потому что этих глаз никто и никогда не видел — и всё равно Конрад каким-то неведомым образом угадал его намерение, потому что тот не стал язвить и отпираться, а только полюбопытствовал:
— Почему именно между лопаток? Может, я собирался выколоть тебе глаз?
— Ты бы не стал метить мне в глаз, потому что знаешь, что я бы заметил движение, и тогда тебе бы сильно не поздоровилось после, даже если бы в каком-нибудь невероятном случае это завершилось успехом, поэтому ты не стал бы так рисковать.
— Пижон, — повторил Стрелок мысль Аргзы, только громче.
Первый день собрания Альянса пиратов можно было считать вполне успешным.
Сильвенио вновь открыл глаза, когда Аргза прервался, обдумывая, какой эпизод своей истории рассказать дальше. Иней
— Я так понял, — нарушил Сильвенио недолгую тишину. — Что остальные члены Альянса впоследствии всё-таки выбрали себе знак Зодиака согласно своим предпочтениям. Я могу понять, на чём основывался выбор сэра Сайго и сэра Эйритема — на стиле боя и некоторых особенностях родины каждого. Могу понять, почему леди Айлин стала позже Жемчужной Девой. Леди Юнбе, наверное, прозвище дали остальные генералы. Сэру Рональду, скорее всего, уже не из чего было выбирать, и он согласился взять не особенно грозное и невыразительное прозвище "Рак". Но… почему сэр Друм так и остался Юпитером?
Аргза издал довольный смешок, как будто в последнем была его заслуга.
— О, тебе это точно понравится, не сомневаюсь. Я спросил его о том же на втором собрании Альянса, когда все остальные сомневавшиеся объявили свои клички. И знаешь, что он ответил? Он сказал, что выбрал себе знак Тельца, и объяснил это какой-то древней байкой про Зевса, превратившегося однажды в быка. Как он там ещё добавил? А, да: "Что позволено Юпитеру, то не позволено быку". Я поржал от души, а у Конрада было такое лицо, будто он в который раз искренне пожалел, что вообще решился собрать вокруг себя этот балаган. Это правда было ужасно смешно: тоже мне, возомнил себя богом.
Сильвенио кивнул, принимая к сведению. Они помолчали ещё какое-то время, пока Сильвенио вновь не нарушил молчание первым:
— Эта звезда перед нами… а ведь она умирает… Я слышу её голос, и это так удивительно — и в то же время так печально. Она… плачет. И звуки такие… странные. Как будто стая китов или дельфинов затонула где-то в её глубине.
— Хм, дело совсем плохо, как я погляжу. У тебя от холода бред не начался? Нет? Ну ладно, ладно, не смотри на меня так укоризненно в отражение на стекле — претендуешь, что слышишь голос скопления неодушевлённого газа — пожалуйста, я не против.
— Этот белый гигант не совсем…
— Да и вообще, долго эта грёбаная звезда подыхать собралась?
Усталый вздох.
— Думаю, это займёт по меньшей мере столетие, сир.
— А быстрее она подыхать не может, случайно? Было бы крайне любезно с её стороны поторопиться и подарить этим жизнь нам. Людям жизнь, в конце концов, нужнее.
Проворчав это, Аргза снова умолк, а Сильвенио подумал, что и впредь не стоит делиться с ним дальнейшими мыслями о красоте каждого явления — даже умирающей холодной звезды — во Вселенной. Вряд ли Аргза когда-нибудь сможет оценить то же, что ценит он, но почему-то в данный момент это знание печалило Сильвенио не слишком сильно. Да и потом, вряд ли у них вообще будет это "когда-нибудь".