Цыган
Шрифт:
— А если фактов не будет? — В отличие от своего декана Настя была уверена, что фактов о пропавшем вагоне с венгерской обувью, которые она успела собрать за это время, еще ничтожно мало для того, чтобы можно было надеяться на успешную защиту диплома.
— Тогда не будет и следователя, — жестко сказал декан и здесь же смягчился, показывая в улыбке свои зубы: — Что вам совсем не угрожает. Я не сомневаюсь, у вас появятся факты. Вы мне — вагон с венгерками, а я вам не только диплом, но в придачу и место младшего следователя в своем отделе в облпрокуратуре. Вы замужем?
—
— Остальное меня не интересует. Важно, что моему отделу для недостающего младшего следователя уже выделена в доме на Пушкинской однокомнатная квартира.
Занятая своими мыслями, Настя и не замечала, что кот Тохтамыш давно уже трется у ее ног, вымогая выкуп. Наливая ему в блюдце молока, она вспомнила, как ее хозяйка Изабелла в первый же день, когда Настя поселилась у нее и кот стал увиваться вокруг ног, не без презрения в голосе пояснила:
— Это все Тамилкина дурь. Она говорит, что любит, когда у нее все как у людей. Чтобы мебель — арабская, кухня — финская и даже кот не Васька, а… — Не договорив, она воткнула в рот свою трубку, окутываясь дымом.
Большой пятиэтажный дом засыпал, и ничто не мешало бы Насте, перелистывая книжки, переписывать в свою тетрадь то, что она считала нужным, если бы совсем близко, где-то за стеной, ее внимание не отвлекали тихая музыка, голоса. Но рядом спала в своей комнате старая цыганка, а еще одна, самая большая, угловая комната, даже не комната, а скорее зала, обычно пустовала. Настя вспомнила, как Изабелла рассказывала ей, что не пустует эта комната только тогда, когда приходит под выходные, а иногда и в выходные дни со своими друзьями ее племянница, хозяйка этой квартиры. «А я здесь только сторож».
Не успела Настя подумать это, как за ее спиной скрипнула дверь, на секунду ворвались в нее звуки музыки, мужской смех и тут же приглохли, потому что дверь опять скрипнула, закрываясь. В комнате зашуршало платье и запахло хорошими духами.
— Мы, девочка, со своей музыкой и танцами не мешаем тебе? — мягко спросил у нее за спиной женский голос.
— Нет, нет, — оборачиваясь, ответила Настя. — Мне отсюда почти совсем не слышно.
Еще не старая красивая цыганка в хорошем городском платье положила ей на плечо руку. Настя хотела встать, но та придержала ее.
— Сиди. Бабушка Изабелла говорила мне, что ты иногда над своими тетрадками засыпаешь за столом.
— Днем я работаю в детсадике, а для занятий остается только вечер.
— У тебя такая внешность, что ты могла бы и не работать. А учишься ты где?
— В университете. — Настя сочла необходимым добавить: — На заочном.
— Вот как? — с явным одобрением сказала племянница Изабеллы и окинула ее взглядом. — Нам, цыганам, образованные люди нужны. Почему мы должны быть хуже всех других? Если бы моего отца не сослали за то, что он не все советские законы уважал, я бы, наверное, тоже после торгового техникума в институт пошла. Ты замужем?
Настя кивнула головой, добавляя:
— Но мы с мужем пока не вместе живем.
— Поссорились?
— Нет. Бабушка Изабелла семейных на квартиру не берет.
— Да, этого
— Настя.
— А меня зови просто Тамила. Я с тобой рада была познакомиться, Настя.
Ни чуточки не солгав, Настя ответила:
— Я тоже.
Ей в самом деле понравилась эта городская цыганка. Не заносчивая и не лезет в душу со своими наставлениями, как это часто делают старшие по возрасту. Не говоря уже о том, что одевается она так, что ни к чему придраться нельзя. По современной моде, но и не стараясь скрыть, что она цыганка. Достаточно на ее серьги взглянуть. Должно быть, немалые деньги зарабатывает ее муж, чтоб так одевать. На такую жену и потратиться не жаль. А если не замужем, то, значит, она и сама на хорошей службе. Побольше бы таких культурных цыганок.
— Мы, правда, не помешаем тебе заниматься, когда иногда будем вваливаться сюда целой компанией, чтобы попеть и потанцевать? — доставая из сумочки сигарету и закуривая от маленькой, в мраморной оправе зажигалки, спросила Тамила.
— В моей комнате не слышно, — еще раз успокоила ее Настя.
— Прости, что я без твоего разрешения. — Тамила помахала рукой, отгоняя от Насти облачко табачного дыма, и, поискав в комнате глазами пепельницу, притушила сигарету об угол каменного подоконника. — Знаешь, после того как по целым дням все вокруг тебя в конторе, как мыши, бумагами шуршат, хочется и размяться, и музыку послушать, и с друзьями поболтать. А у старухи в угловой комнате есть где развернуться. Можно и плечами потрясти, и по-ростовски буги-вуги сплясать. До ваших табунных степей ростовские буги-вуги еще не успели докатиться?
Настя не смогла удержать улыбку.
— Немножко успели.
— Даже так? — Еще более внимательным взглядом Тамила окинула Настю всю, от джинсов до голубой кофточки, купленной ей Михаилом в какой-то дальней командировке, в Анапе или в Новороссийске, вскоре после их свадьбы. — Судя по всему, ты и сама должна уметь не только плечиками трясти. — Она слегка повиляла бедрами. — Если ты нашей компанией не побрезгуешь, я бы тебе могла хорошего партнера подобрать. Даже не одного.
Настя вежливо напомнила:
— Спасибо. Но я по вечерам учусь.
— Да, да, я и забыла. А по выходным, естественно, свидания с ревнивым мужем. Среди цыган, как известно, неревнивых мужей не бывает.
Еще раз Настя не смогла удержаться от улыбки.
— Он у меня русский.
Тамила даже ладонями прихлопнула.
— Да ты совсем цивилизованная цыганка. Еще не хватало, чтобы он у тебя был из героев соцтруда или крупных ответработников. Из загранкомандировки он тебе, должно быть, и эти джинсы привез. Ярлык на них не фальшивый. — И вдруг, округляя большие с искусно удлиненными ресницами глаза, она растерянно посмотрела на Настю. — Да, но зачем же в таком случае ему отдельно от молодой красивой жены в рабочем общежитии прозябать, а ей у какой-то старухи каморку снимать?