Цыганская любовь
Шрифт:
Рада, выросшая в таборе, где все друг к другу относились с любовью и уважением, не ведавшая ни унижения, ни оскорбления, стояла ошарашенная разыгравшейся склокой. В своём клане она считалась красавицей. Многие ребята заглядывались на неё. Но ждала девушка единственного суженого.
***
Отвергнутые вышли на улицу. Середина июня. Опьяняющие запахи молодой травы и полевых цветов сбивали с ног. Вечерело. Девушка не волновалась, полагаясь во всем на парня. Мужчины её рода смелые, отважные,
– Идём освежимся. День сегодня жаркий, – предложил Анатолий.
Невеста улыбнулась, подумав, что они сейчас пребывают в полной неизвестности, не то, что перед будущим, а даже перед грядущей ночью.
Они спустились к речке, невозмутимое течение коей на всех оказывало успокаивающее действие. Рада, отойдя от жениха на приличное расстояние и сбросив одежду, несколько раз окунулась. Плавать она не умела. Анатолий, выросший на Днестре, воды не боялся. Он переплыл на другой берег и оттуда громко прокричал: "Я люблю тебя! Слышишь? Буду любить всегда!" Эхо разнесло признание на всю округу. Слова эти девушка будет помнить всю жизнь.
…Спустя непродолжительное время, они подходили к дому знахарки, что на краю посёлка. Добрее её в мире не сыскать. Пожилая вдова привечала всех. Умела исцелять травами – снадобьями и людину, и скотину.
– Тётя Марфа, разрешишь нам пару-тройку дней пожить у тебя, пока угол не
найдём? – спросил Анатолий.
Женщина с радостью согласилась. Впоследствии она привяжется к девушке и упросит остаться. Конечно, не так парню виделась семейная жизнь – в чужом доме, на чьей-то постели.
– Руки-ноги есть, голова варит, работы не боюсь. Заживем! Хату поднимем! – утешал он свою избранницу.
В те времена в строительстве использовался саман – кирпич, сделанный из глины и соломы. Летом в складчину можно быстро небольшой домик сварганить. Но ничего из задуманного не сбудется. Через неделю грянет война, и они расстанутся. А молодая жена, разлученная с родным табором, окажется далеко от родных мест, на чужбине.
История европейских цыган трагична. В XX веке этот народ испытал на себе всю жестокость геноцида. На захваченных территориях немцы и их союзники цыган наряду с представителями некоторых других этнических и социальных групп поголовно расстреливали.
С весны 1943 года их эшелонами отправляли в «лагеря смерти». В Освенциме для них создали отделение. Нацистский врач Йозеф Менгеле, экспериментировавший на людях, предпочитал работать именно с рома.
В 1944 году все 20 тысяч, находившихся в Освенциме, лишили жизни. Историки по-разному оценивают число представителей этого рода, истреблённых за годы войны. По данным Мемориального музея Холокоста в Вашингтоне, жертвами цыганского геноцида стали от 220 до 500 тысяч человек.
Раде,
"Племянница она мне,– убеждала всех, косо смотрящих в сторону квартирантки, целительница. – А что тёмненькая, так не одну сотню лет молдаване находились под турками. Наверное, примешалась османская кровь!"
В марте 1942 года родилась девочка – копия Рады. Нарекли Златой. В свидетельстве о рождении в графе "отец" стоял прочерк. "Ничего, закончится когда – нибудь эта бойня, вернётся Толя, будет у Златочки настоящий папа",– утешала Марфа постоялицу.
Война-то завершилась. Но маленькой Злате на роду, видимо, написано не увидеться с отцом. Он погибнет. Задолго до её рождения. После войны в селе открылась больница. Рада устроилась туда санитаркой.
Когда дочка подросла, мама частенько стала брать её с собой на работу. Будто специально с малых лет вводила в мир, где зарождаются в душе сочувствие и жалость к нуждающимся в помощи. Дорогой Златочка то цветов полевых нарвёт, что растут на обочине, то подберёт упавшие с деревьев фрукты. Работы у санитарок всегда невпроворот: полы вымыть, собрать и выбросить мусор, сменить белье, накормить лежащих пациентов. Маленькая Злата, приходя в клинику, с порога бежала в палату, здоровалась, каждому пациенту дарила по васильку, ромашке или одуванчику. Подвешивала одним на уши спаренные вишенки, другим вручала орешки или яблочки. Иногда больные просили ребёнка спеть или станцевать. Раде частенько говорили, что не так помогают лекарства, как отношение маленькой феи к ним.
Четырнадцатый день июня каждого года стал для Рады священной датой. Тогда Анатолий привёз ее в родное село. Перед закатом солнца мать и дочь, нарядно одетые, шли на Днестр, в место, где он с другой стороны речки прокричал: "Я люблю тебя!"
Вечером жизнь в селе замирает. Рада со Златой усаживались на пригорок.
"Ты что-то слышишь?" – каждый раз пытала мать дочку. Вопрос превратился
в ритуал. Чтобы не расстраивать самого близкого человека, ребёнок молчал. Ведь кроме стрекотания кузнечиков и сверчков, девочка ничего не улавливала. А Злате мерещился доносящийся с противоположного берега голос: "Я люблю тебя…"
Время шло. Марфа умерла, оставив в наследство приживалкам старенький дом с прохудившейся крышей. Что-то подправить в хозяйстве санитарке было не под силу – зарплата маленькая, мужского плеча нет. Так и жили – скромно и незаметно. К Раде пару кавалеров сваталось – она ведь ещё молода. Но женщина отказывала.
Конец ознакомительного фрагмента.