Цыганские глаза
Шрифт:
– Пожалуйста, не утруждай себя, – торопливо сказала Пруденс. – Как только дождь кончится, я уеду. Я настаиваю на этом. – Словно в насмешку, струи дождя ударили в оконное стекло, и оглушительный грохот прокатился по всему дому. За ним последовала ослепительная вспышка молнии. Девушка вздрогнула.
Лукас тяжело вздохнул.
– Пруденс, подумай сама. Я всего лишь пытаюсь тебе помочь. Тебе придется остаться здесь, пока буря не стихнет. Идем, я покажу тебе, где ванна. Чем скорее ты избавишься от мокрой одежды, тем лучше. Не глупи, – добавил он, когда
– Пусть это глупо, но я отказываюсь.
– Тебе же хуже.
– Хуже? Почему?
– Потому что я сейчас сам тебя раздену… прямо здесь.
Пруденс покачала головой и попятилась, испуганно глядя на Лукаса. На ее щеках выступили яркие пятна румянца.
– Лукас! Ты этого не сделаешь.
– А ты проверь. Странно, что ты до сих пор так плохо меня изучила. Я слов на ветер не бросаю, так что, может, позволишь мне отвести тебя к ванне?
Пруденс замялась, зная, что он вполне способен исполнить свою угрозу. Конечно, неплохо было бы развернуться и уйти, наплевав на бурю, но уж очень не хотелось покидать теплое помещение. Поняв, что от Лукаса так просто не отделаешься, она тяжело вздохнула.
– Хорошо. Но ты обещаешь отпустить меня сразу же, как только закончится дождь?
Лукас рассмеялся.
– Даю слово. – Он не сомневался, что гроза продлится всю ночь.
– И ты все это время будешь вести себя, как джентльмен? – спросила Пруденс, повернувшись и нажав на дверную ручку.
Протянув руку, Лукас захлопнул дверь, уже начавшую открываться.
– Я готов согласится на любые разумные условия, но это, моя радость, совершенно другое дело, – прошептал он.
Пруденс, испуганная, повернулась к нему, но тут же поняла свою ошибку. Лукас стоял к ней слишком близко. Удерживая дверь одной рукой, второй он обнял девушку за талию и привлек к себе. Губы Лукаса прикоснулись на мгновение к ее щеке. Его приводила в восторг ее нежная кожа и очаровательный ротик, такой заманчивый.
– Пруденс, пойми, – прошептал он. – Ты совсем одна в моем доме, и если я захочу взять тебя, ты ничего не сможешь сделать. Но где-то в глубине души я все еще остаюсь джентльменом и человеком слова.
– Что ты имеешь в виду? – прошептала Пруденс, не в силах унять бешеный стук сердца, и застенчиво опустила густые ресницы.
– Я обещал Томасу не переступать границ приличия в отношениях с тобой. Но это не помешает мне тебя переубедить.
Пруденс бросило в дрожь, когда ладонь Лукаса скользнула по ее щеке. Его глаза блестели, а ласки становились все более настойчивыми. Теперь пальцы Лукаса поглаживали ее шею. Изумленный вздох застрял у нее в горле. Ей хотелось избежать этих обжигающих прикосновений, и в то же время хотелось, чтобы они продолжались.
– Вряд ли брат позволит мне остаться у тебя на целую ночь, – задыхаясь, прошептала девушка. – Наверное, Арабелла вернется сюда вместе с Соломоном, чтобы быть моей компаньонкой.
– Не вернется, – прошептал в ответ Лукас, прикоснувшись кончиком языка к ее уху.
Пруденс словно огнем опалило.
–
– После твоей последней выходки, – пробормотал Лукас, вновь проведя языком по ее щеке, – Томас придет в ярость и будет думать лишь о том, как бы избавиться от тебя навсегда. Арабелла лишь помешает его планам, если захочет вернуться с Соломоном.
Пруденс почти не слушала. Лицо Лукаса было так близко, что она могла различить мельчайшую его черточку, а его взгляд пробуждал в ней невероятно волнующие воспоминания. Девушка отвернулась, пытаясь скрыть свои чувства. Этот коварный мошенник не успокоится, пока она не растеряет остатки самообладания и не упадет, дрожа, к его ногам.
Охваченная страхом, причин которого не понимала, Пруденс отодвинулась как можно дальше и решительно покачала головой, требуя, чтобы Лукас отпустил ее, и в то же время отчаянно желая его поцелуя.
– Пожалуйста, – прошептала она, чуть дыша, – позволь мне уйти. Ты забыл, что мы здесь одни, а слуги любят сплетничать.
– Меня это не так уж сильно волнует, любовь моя. Ты ведь хочешь меня, Пруденс, признайся.
– Я сама не знаю, чего хочу, – прошептала девушка, жмурясь от удовольствия, когда его губы вновь прикоснулись к ее коже.
Лукас желал ее все сильнее, а ее сопротивление разжигало в нем страсть. Он знал, что должен стыдиться своего порыва, что Пруденс обратилась к нему за защитой, но был совершенно одурманен ее красотой и собственной страстью. Понимая, что вот-вот потеряет голову, он неохотно разжал объятия и глубоко вздохнул.
– Пруденс, мы должны остановиться. Идем. Твоя ванна остынет.
Девушка медленно возвращалась к реальности. Она кивнула, позволила ему открыть дверь и, взяв его за руку, поднялась вместе с ним на второй этаж.
– Вот твоя ванна, – сказал Лукас, остановившись в дверях. – Если я могу что-то еще сделать для тебя, чтобы твое пребывание в Марлден-Холле было более приятным, спрашивай, не стесняйся.
Выйдя в коридор, Лукас покачал головой, зная, что ему следовало сразу же запихнуть Пруденс в карету и отправить в Уиллоу-Хауз. Он убеждал себя, что не мог выставить ее из дома в подобном состоянии, прекрасно понимая, что на самом деле руководствовался лишь собственным эгоизмом.
Лукас с самого начала не сомневался, что Пруденс не уступит ему без боя, но был искренне убежден, что ее сопротивление будет очень легко сломить. И вот она здесь, под крышей его дома, в его собственной спальне, и впереди у него целая ночь, чтобы соблазнить ее.
За окнами снова громыхнуло, и Лукас расхохотался. Никогда еще в своей жизни он так не радовался грозе.
Миссис Уайтем оказалась маленькой седой старушкой, одетой во все черное, с белым чепцом на голове.
– Лучше бы вам снять мокрое платье, пока вы не простудились. Пока будете принимать ванну, я поищу для вас какую-нибудь одежду, – сказала она. Ее глаза и улыбка светились радушием. – К ужину Соломон должен вернуться с вашими вещами.