Цыганское гадание
Шрифт:
– Но… но…
Уильям взглянул через плечо.
– Что еще? – нетерпеливо спросил он.
– Я… я не хочу ехать в Рукхоуп, – выдавила из себя девушка. Собственно, все ее прежние возражения куда-то делись, уступив место растерянному изумлению.
Казалось, Уильяма не ужаснула ее рука. Мало того, он до сих пор держал ее в своей. Его пальцы, теплые, сильные, плотно обхватывали клинообразную ладонь. Ни один мужчина, кроме Арчи и Катберта, никогда вот так, с осторожностью, не держал ее за левую руку, как будто эта рука ничем не отличалась от остальных, здоровых. Тамсин
– Что? – Он остановился и повернулся к девушке.
– Ты… – она подбирала слова, – тебя, кажется, не беспокоит… – она замолчала, не зная, как сказать.
– Что не беспокоит? Твоя рука? – Он поднял ее левую руку, взглянул на нее и опустил, не разжимая пальцев. – Я не такой суеверный болван, как те двое, которые только что умчались отсюда, словно за ними гонится сам дьявол.
– Ты… ты не думаешь, что это дурной знак? – слабо произнесла она.
– Дурной? Нет… – обронил Уильям, продолжая тащить ее за собой. – И я сильно сомневаюсь, что ты знаешь, как накладывать проклятия. А вот Джаспер Масгрейв подумает, что ты специалист в таких делах. И он снова обмотает веревку вокруг этой красивой безрассудной шейки, если мы не сделаем что-нибудь, чтобы предотвратить это.
– Что мы можем сделать? – растерянно спросила Тамсин. То, как спокойно воспринял Уильям ее увечную руку, затмило в ее душе все остальные неприятности.
– Мне нужно подумать. Я скажу позже. Идем.
– Куда мы направляемся? – спросила девушка срывающимся голосом.
– В Рукхоуп, – ответил Уильям, подходя к фургону. – Собирай свои вещи.
Он отпустил ее руку и подтолкнул 'Тамсин к деревянным ступеням. В этот момент распахнулся полог, и на пороге появилась Нона. Она уставилась на них обоих. Ее морщинистое лицо расплылось в довольной беззубой усмешке.
– В данный момент я думаю, как нам быть, и поэтому не смогу по достоинству оценить все таланты твоей бабушки, – настороженно глядя на старуху, сказал Уильям.
– Скажи этому красивому мужчине, – обратилась Нона к внучке, – что он не должен так своевольничать с тобой, пока не выразит желания жениться на тебе. Твой дед пересказал мне все, о чем говорили гаджо. Весь табор видел, как он касался тебя, будто вы уже помолвлены, и мы пришли к выводу, что он хочет взять тебя в жены.
– Нет, бабушка, это не то, что ты думаешь…
Нона ткнула пальцем в сторону Уильяма.
– Мне нравится этот красивый мужчина, и я вижу, что он пылает страстью к тебе. Его небесно-голубые глаза ясно говорят об этом. Но я также скажу тебе, что твой дед в ярости. Он нашел цыгана, который хочет жениться на тебе. Дед сказал тебе об этом, а ты убежала и отдала себя этому красивому гаджо.
– Пожалуйста, выслушай меня. То, что ты думаешь… это неправда…
Но бабушка уже начала строить свои планы и была настолько увлечена ими, что не стала прислушиваться к словам внучки.
– Но я говорю, это хорошо, что такой восхитительный гаджо хочет разделить с тобой постель! – Нона улыбнулась. – Я скажу твоему
– Что она говорит? – спросил Уильям.
Тамсин испуганно посмотрела на него. Она была смущена, не зная, как объяснить ему заблуждения бабушки и ее настойчивость.
– Она говорит, чтобы ты не дотрагивался до меня, – перевела наконец Тамсин. Она старалась и никак не могла побороть мучительную неловкость. Неожиданно ее охватила злость. – Она говорит… – девушка поднялась по ступенькам, – что, если ты еще хоть раз дотронешься до меня, ты на всю жизнь станешь неудачником! – выпалила Тамсин и едва не задохнулась от собственных глупых, дерзких слов. Страх, ярость, отчаяние и глубокая благодарность смешались в ее душе, приведя ее в полное смятение. Он был так добр с ней, что ей хотелось плакать. Она вырвала руку из его руки и юркнула мимо Ноны в темноту кибитки, сгорая от стыда, не зная, что думать.
Нона улыбнулась мужчине, изумленно смотревшему вслед девушке.
– Красивый риа, – сказала она ему, хотя Уильям ничего не понимал. – Она будет тебе хорошей женой.
Уильям улыбнулся Ноне и заглянул в фургон.
– Тамсин, – позвал он. – Выходи. Захвати мое оружие и вещи, если тебе не трудно, и выходи. Нам пора выезжать. – Он подождал. – Тамсин Армстронг! – позвал он громче.
Нона ликовала, наблюдая за ним. Было видно, что она получала истинное наслаждение.
– Авали, да, – подбадривала она Уильяма. – Так и надо! Кричи на нее! Говори ей, что ты от нее хочешь! Покажи ей свою страсть! Наконец-то нашелся решительный мужчина для моей строптивой девочки. Ты не испугался ее странной маленькой руки! – выкрикивала старуха все громче, чтобы слышали все. Кое-кто из цыган, проходивших неподалеку от кибитки, остановился, наблюдая за происходящим.
– Бабушка, – прошипела Тамсин, – прекрати! Я все объясню тебе, если хочешь.
Нона повернулась к Уильяму, который, не понимая ни слова из того, что кричала старая цыганка, стоял с растерянной недоуменной улыбкой на лице.
– Ты останешься здесь, с нами, риа, и мы отпразднуем сразу две свадьбы! Я скажу своему мужу, чтобы он перестал беспокоиться, потому что мы наконец нашли для нашей Чалаи подходящего мужчину! – Она радостно улыбалась, глядя на Уильяма.
– Этот человек не хочет меня! – крикнула девушка, не выходя из кибитки.
– Еще как хочет, – возразила Нона, играя бровями. – Посмотри на него!
– Тамсин, – позвал Уильям, увидев, как она мелькнула за спиной Ноны. Доведенный до белого каления, он говорил сквозь зубы. – Выходи сейчас же, красавица! И объясни мне, что здесь, черт возьми, происходит?!