Цыпленок и ястреб
Шрифт:
Поднялись на борт. Я боролся со своей огромным мешком, продираясь через темные коридоры. Когда пролезал через люк, мешок оборвал мне пуговицу с формы. Воздух был затхлым, отдающим плесенью; стальные переборки были чешуйчатыми от ржавчины. Я добрался до палубы, находившейся непосредственно под полетной палубой и подтянул мешок к люку, прикидывая, как бы спустить его, чтобы ничего не разбить.
— Швыряй его вниз, чиф, — крикнул уоррент, стоявший снизу у трапа. Он был на палубе, где мы должны были расположиться.
— Мешок? — спросил я.
— Конечно. Швырни мне его,
— Да в нем весу, как во мне.
— Чиф, ты затор хочешь устроить? Швыряй, говорю.
Когда я его бросил, уоррент сделал шаг назад. Мешок с грохотом врезался в стальную палубу.
— Я думал, ты его ловить собираешься.
— Я что, сказал, что собираюсь? — ухмыльнулся уоррент. — Вот твоя койка, располагайся. Счастливо нам доехать.
Глава 2
Путешествие в августе
Нам не нужна все растущая борьба с последствиями, которые нельзя предвидеть. И мы не станем похваляться нашей мощью, запугивая других. Но мы не сдадимся и не станем отступать.Линдон Б. Джонсон, 28 июля 1965 г.
В корабельной давке я наконец-то встретил всех офицеров своей роты. В ходе обучения и лихорадочных сборов в Форт-Беннинг я так и не запомнил, кто есть кто.
Я попал в Роту Б 229-го вертолетно-штурмового батальона, одного из двух таких батальонов 1-й Кавалерийской дивизии. Командиром нашей роты был майор Джон Филдс; через несколько месяцев после нашего прибытия во Вьетнам его заменят. Филдса любили, но я его толком так и не узнал. Командиром же моего взвода был капитан Роберт Шейкер, чернокожий, высокий, тощий и очень хороший профессионал — крепкий орешек, то есть. Командиром отделение и офицером, с которым мне придется иметь дело больше всего, был капитан Дэн Фаррис, плотный мужик с вмонтированной улыбкой. Военный, но с отличным душевным равновесием.
— Коннорс, блин, ты мне локтем в глаз заехал, — прорычал Лен Райкер, высокий и худой второй чиф-уоррент.
— Извини, Лен. Спасжилет заебал вконец.
Шло шлюпочное учение, мы ждали, когда подойдут с проверкой энсин Уолл и полковник Догвелл, а Коннорс без устали сражался со своим жилетом. Если бы нам пришлось ждать полчаса, то эти полчаса он бы его и надевал. Коннорс был не только ротным инструктором, но еще и местным клоуном.
— Вот, — он просунул плечо под ремень, резко выпрямился и грохнулся рядом со своим приятелем, Банджо Бэйтсом. — Извини, не попал.
— Ты смотри, Коннорс. Нет у меня настроения на твои приколы глядеть, — и Банджо скрестил руки, хмуро глядя на свой спасжилет и не замечая Коннорса. Бэйтс почти всегда выглядел раздраженным, за исключением случаев, когда до него, как сейчас, добирался Коннорс. Коннорс продолжал ухмыляться Банджо; ответная угрюмость его не смущала.
— Хуйня какая-то, — сказал Банджо со злостью. — Мало того, что я должен каждый день заниматься этими дебильными шлюпочными учениями, чтобы все видели, что я могу надеть жилет, так я еще и должен надевать его в компании таких придурков, как ты, Коннорс.
Тут
— Вольно, — сказал Шейкер. Фаррис и другой командир отделения скомандовали «вольно». — Ладно. Перекличка.
И Шейкер начал зачитывать фамилии.
Я все еще не знал по именам большинство людей своего взвода. В другом взводе я знал Уэндалла, фотографа-маньяка и его приятеля Барбера, а еще моделиста, капитана Морриса и его друга, второго чиф-уоррента Деккера.
— Дэйзи.
— Здесь, — капитан Дон Дэйзи любил спорить о политике и много играл в шахматы.
— Фаррис, — капитан Дэн Фаррис, он мне сразу понравился.
— Готлер, — у второго чиф-уоррента Фрэнка Готлера был мягкий голос с легким немецким акцентом. Готлер рассказывал, что немного летал в Люфтваффе.
— Кайзер, — второй чиф-уоррент Билл Кайзер, невысокий, с быстрым, пронзительным взглядом. Настроен он был всегда агрессивно, подколок не принимал, постоянно играл и по большей части выигрывал. Если бы его назначили не на слики, а на ганшипы, наверное, он стал бы настоящим дьяволом.
— Лиз, — третий чиф-уоррент Рон Лиз, самый старший по званию из уоррентов взвода; его звание примерно равнялось капитанскому. Лиз был хрупкого, почти эльфийского сложения и имел очень серьезный боевой опыт: он водил планеры на Тихом океане и истребители в Корее. Часто он вполголоса переговаривался с Готлером. В кавалерийской дивизии он был новичок. Вызвался добровольцем во Вьетнам с кабинетной работы. Лучший пилот роты после Коннорса, и уж конечно, пороху понюхал больше всех.
— Мейсон, — первый уоррент-офицер Мейсон. Я. Новейшее приобретение части, только что из летной школы, 250 часов налета. Пять футов десять дюймов, 140 фунтов веса, русые волосы, которые я отважно отпускал длиннее, чем у других. Скуластый, раскосый. Держался, как мог.
— Нэйт, — еще один второй чиф-уоррент. Он постоянно курил трубку; его голос был куда глубже, чем могло показаться по его легкому телосложению.
— Реслер, — первый уоррент-офицер Гэри Реслер. Еще один новичок в Кавалерии и армейской авиации.
— Райкер.
— Здесь, — Райкер был краснолиц, а получив от Коннорса локтем в глаз, стал вообще цвета вареного рака. Очень серьезный человек, почти без чувства юмора.
— Ладно, — капитан Шейкер захлопнул папку, взял ее под мышку и принялся дожидаться проверки. Он, в отличие от нас, был одет не в мятый летный комбез, а в форму; его ботинки сверкали. Командир взвода, он очень серьезно относился к тому, чтобы сначала быть военным и лишь потом авиатором.
Как раз когда Шейкер закончил, энсин Уолл, представитель флота и полковник Роджер Догвелл, армейский, неторопливо вышли из-за угла. Казалось, что Уолл постоянно готов рассмеяться. Он был единственным флотским на борту, а потому отвечал за корабль и был равен по должности Догвеллу[5]. Догвелл был человеком крупным; казалось, что он был бы не прочь завязать энсина каким-нибудь хорошим узлом. Шейкер небрежно отдал честь и ухмыляющийся энсин постучал ему пальцем по лбу. Догвелл нахмурился.