D?senchant?e: [D?]g?n?ration

Вурхисс Алекс

Решад получил нервный срыв, довел до нервного срыва шесть своих подчиненных, но задачу выполнил. В марте прошлого года они с Райхсфюрером посетили новый завод, построенный у Боденского озера. На момент их приезда штат завода на девяносто процентов состоял из безымянных. К первой годовщине ЕА половина персонала вернула личные имена (но осталась работать там же), а в небо поднялись два первых «Минизенгера».

«Минизенгер» понравился Райхсфюреру, более того – он понравился Магде, которая в Нойерайхе отвечала за эстетику, и чьему вкусу Райхсфюрер доверял не меньше, чем ее муж, а остальным приходилось

доверять скрепя сердце и скрипя зубами. Райхсфюрер однажды даже пошутил, что вывел для себя «критерий Минизенгера» – тем, кому ВКС нравился, можно было доверять. Впрочем, все это Эрих произнес с совершенно каменным лицом, так что, возможно, это была не шутка.

Человек, спускавшийся по трапу на пустынную бетонную полосу Тейгель-север, оценил «Минизенгер» по достоинству, еще в салоне, когда пилот объявил о посадке:

– Che cazza, уже прилетели? Che pallo, я бы еще покатался! Ce bella figata этот ваш «Минизенгер»!

– Вообще-то, это твой «Минизенгер», Чезаре, – поправила его спутница. – Don Enrico нам его подарил, не забыл?

– Cazzarolla, я еще не такой старый, чтобы забывать, что было на прошлой неделе, – ответил мужчина, надевая белое плащ-пальто. И действительно, тому, кого назвали Чезаре, было чуть больше сорока, но выглядел он при этом моложе своих лет. В его облике вообще было что-то пацанское. Его спутница была немного степеннее, но тоже казалась моложе, возможно – из-за болезненной худобы и хрупкости. Они вообще были чем-то похожи, а главное, несмотря на то, что Чезаре зябко ёжился, а его спутница хмурилась, казалось, они привезли в заснеженный Берлин кусочек вечного неаполитанского лета.

Берлинская погода мужчине не понравилась:

– Che cazza, ну до чего же холодно! – сказал он, спустившись по короткому трапу. На улице было чуть холоднее пяти градусов ниже нуля, но пронизывающий восточный ветер усиливал мороз.

– Не ной, – посоветовала его спутница. – Ты знал, что едешь не на пляж.

Мужчина пробормотал какое-то ругательство и поплотнее закутался в пальто. К счастью, мерзнуть им пришлось недолго – к покрывающемуся изморозью борту «Минизенгера» подкатила большая черная машина, увидев которую мужчина воодушевился:

– Cazzarolla, глянь, Пьерина, какая figata! Не будь я Чезаре Корразьере, если это не Mercedes-Benz 770 K!

– Вы правы, дон Чезаре, – сказал мужчина в райхсуниформе без знаков различия, выбравшийся с водительского сидения и подошедший к парочке. Мужчина был одного возраста с Чезаре, с непримечательными чертами лица, такими, что он казался безликим: – это точная копия названной Вами модели, только начинка вся новая. Двигатель Стирлинга мощностью 375 киловатт, автоматическая коробка, бортовой компьютер… кстати, это подарок Райхсфюрера.

С этими словами мужчина открыл дверь в салон. Чезаре пропустил вперед Пьерину, и уточнил:

– Я вижу, дон Энрике очень щедрый человек. Хотелось бы знать имя того, кому Райхсфюрер подарил такой шикарный подарок.

Мужчина выглядел чуть смущенно:

– Вы не поняли, дон Чезаре, – сказал он. – Это подарок Вам. А я всего лишь буду вашим шофером на время пребывания в Берлине. Я хорошо знаю город и обладаю нужными навыками. Разрешите представиться: райхсфарер Вольфганг Порше.

– Райхсюрер? – удивился Чезаре. По-немецки он говорил

с сильным акцентом. Пьерина ухмыльнулась, но поправлять его не стала.

Герр Порше побледнел:

– Нет, что Вы! Райхсфюрер у нас один – герр Эрих Штальманн. Просто похожие слова: фюрер – вождь, фарер – водитель.

– Che cazza, забавно, – Чезаре наморщил высокий лоб. – Порше… тот самый, что ли?

Герр Вольфганг вздохнул:

– Так точно, синьор. Правнук Фердинанда Порше и бывший совладелец Райхсконцерна Порше. В признание заслуг моей семьи перед Орднунгом мне оставили имя и фамилию, а учитывая мое отношение к автомобилям – назначили райхсфарером, то есть шофером Райхсканцелярии. Герр Райхсфюрер специально отметил мои заслуги в новогоднем приказе в числе других служащих эр-цэ⁹, – и Порше вновь вздохнул.

– Для меня честь, что Вы будете моим водителем, – серьезно сказал Чезаре. Определить, что Чезаре говорит серьезно, было довольно просто: когда он не употреблял нецензурных слов, это означало, что он серьезен.

– Спасибо, дон Чезаре, – ответил Вольфганг. Было видно, что он тронут.

* * *

Вольфганг отвез их в отель «Дас Райх» на Уландштрассе возле Тиргартена. Здание, ранее принадлежавшее Хилтону, было сильно перестроено в новом имперском стиле, тяготевшем к монументальности форм. Чезаре по достоинству восхитился полуобнаженными кариатидами, символизирующими добродетели нового Орднунга: так, у главного входа посетителей встречали труд и отвага, чуть дальше виднелись верность и правдивость.

– Не знала, что тебе нравятся столь крупные дамы, – заметила его спутница, выбираясь из недр машины.

– Cazzarolla, cara mia! – возмутился Чезаре. – То, что я женат на самой красивой женщине этого cazzo di mondo, еще не означает, что я, как caccare di monaco не могу по достоинству оценить un qualche bella fica! Что, по-твоему, я трахать этих кирпичных баб собираюсь, что ли?

– Они не кирпичные, – флегматично заметила Пьерина, доставая из пачки тонкую черную сигарету и вставляя ее в длинный мундштук того же траурного цвета. – Они из мрамора. И я пошутила, pezzo mio.

Тем временем, к ним подошел пронумерованный служащий отеля и справился о багаже. Багаж в виде двух чемоданов, содержавший, преимущественно, вещи Пьерины, служащему передал Вольфганг. Пронумерованный утащил увесистые чемоданы, что-то тихонько бурча под нос, вероятно, жалуясь не весть кому на тяжесть – мужчина был отнюдь не крепыш, невысокий и пухленький, эдакий менеджер среднего звена, до ЕА из всех грехов предпочитавший вульгарное чревоугодие.

– Не спеши ругаться, – посоветовал ему вдогонку Чезаре. – Когда мы будем уезжать, чемоданов будет четыре, не меньше.

– Я отгоню машину в гараж? – уточнил Вольфганг, косясь на Пьерину, при словах Чезаре так недовольно пыхнувшую сигаретой, что у Вольфганга появилась непрошенная ассоциация с разбушевавшейся не так давно Этной. Тогда досталось всей Южной Европе, и Вольфганг решил убраться подальше – возможно, разгневанная женщина не столь опасна, как разгневанный вулкан, но зачем рисковать?

– Вы мне вскоре понадобитесь, – сказал Чезаре. – Я ожидаю звонка от дона Энрике, и сразу же отправлюсь к нему. Как я могу связаться с Вами?