D/sсонанс. Вознесение черной орхидеи

Тимина Светлана

– Молчишь? Храбро… но глупо, девочка моя. Игры закончились. Больно будет как минимум неделю…

Шоковый спазм нокаутировал гортань, темные пятна с лунными бликами в глазах… Я молчу? Ты оглох?! Нет! Это же мой крик сотрясает стены комнаты, еще немного, он разорвет твои барабанные перепонки!

– Красный! Красный! Перестань!

– Юля, глупо геройствовать. Я дал тебе право на стоп-слово. Ты предпочитаешь терпеть боль? Перестань, твоя гордость сейчас не уместна! Скажи это!

– КРАСНЫЙ!

– Я не расслышал… Может, тебе не больно? Я тебя жалел… Сейчас я покажу, что такое настоящая боль!

Тьма! Лопающиеся капилляры

носоглотки в порыве обезумевшего крика со стремительным провалом в бездну Тьмы, с лунными бликами на паркете… Обжигающей вспышкой по расширенным зрачкам! Дима, нет, перестань… Не хочу туда! Красный! Твою мать! Меня слышали все в этой клинике, почему не слышишь ты?!

Черно-белые тени, потерянные страницы сценария ретро-кинолент, я их вижу даже сквозь плотно сжатые веки, которые не могу поднять. Мышцы цепенеют, холод завоевывает новые территории, неумолимо подбираясь к сердечным клапанам.

– Она не дышит! Дефибриллятор!

– Пульс?

– Слабый. Нейропаралитик.

– Реанимацию! Срочно!

Неощутимой тенью, тонким касанием – пластик кислородной маски, взрыв кислородной капсулы в воспаленной от крика гортани… Откат разламывающей боли обволакивающим облегчением по позвоночнику, расслабление всех скрученных в узел мышц… Их трое, в белых халатах, отлаженные, скоординированные действия. Треск радиоволн неуловимым фоном…

– Камеры наблюдения, седьмой, блокировка центрального входа и пожарных выходов…

– Неисправность десятой камеры, прием…

Холод сковал все конечности. Слабый укус, по телу вспышка острого согревающего жара… Я хочу заговорить, но приток живительного эликсира в легкие пережимает связки, с каждым глотком возвращая меня в пугающую, чужую, одинокую реальность…

Ощущение невесомости, чьи-то руки касаются спины… Это неправильно! Почему я не чувствую боли, если ее совсем недавно прочертили кнутом до крови?!

Чья-то теплая ладонь закрывает мне глаза, опуская веки. Вовремя, вспышки энергосберегающих ламп кромсают воспаленную сетчатку. Мысли путаются, гул голосов вместе с шумом движения сливается в расплывчатый звуковой фон. Поднимаю руку, хочу ухватиться за запястье, продлить этот момент… Ты рядом! Я знала! Ты обещал никогда меня не бросать, и ты был прав. Тебя никогда, в свою очередь, не отпущу я сама! Скольжение по пальцам, усиленное нажатие, отстранившее руку…

– Не шевелись, потерпи… все будет хорошо…

Озноб уничтожает тепло, он бежит по венам вместе с кровью, за миг до того, как погрузить в омут спасительного сна. Я отдаюсь ему без сопротивления, согретая твоим присутствием. На губах застыла счастливая улыбка – находясь в безопасности под куполом кислородной маски, она не погаснет, даже если этот колпак снимут, потому что ты рядом! Я хочу, чтобы это продолжалось вечно. Как я могла сомневаться, ведь ты действительно все время был рядом! За недоверие наказывают с самой извращенной жестокостью. Сделай это, я не имела права в этом усомниться! Мое искупление придет только после наказания, не надо меня жалеть, это необходимо прежде всего мне, высеки чувство отравляющей вины. Токсин твоей власти в моей крови, его не вытеснить никаким капельницам, поддерживай мою жизнь дозированной инъекцией своего абсолютного владения! Я не хочу и не могу без тебя. Плети свой шибари фигурными узлами на моей сущности. Только оставайся рядом!..

– Как такое могло произойти? У вас штат первоклассной охраны. У вас инновационные

системы видеонаблюдения. У вас клиника почти правительственного уровня!

Ему не нужно повышать голос. Ему даже не требуется вкладывать в него обвинительные интонации. Спокойная, вежливая беседа, но у главврача повышается артериальное давление, а сердце отмеряет гулкие удары. В элитной ялтинской частной клинике ЧП. Покушение на жизнь пациента. Несанкционированное вторжение. Хакерская атака на сервер системы безопасности, вследствие чего на трех камерах видеонаблюдения началась цикличная демонстрация одной и той же записи, а потом они синхронно вышли из строя. Спустя десять минут после того как… Он сперва наотрез отказался в это верить. Пациентка с нервным расстройством из палаты-люкс не являлась ни дочерью олигарха, ни агентом ФСБ, ни свидетелем по уголовному делу. Не было указаний наблюдать за ней ввиду отсутствия угрозы. Он просто не понимает, что сейчас сказать в свое оправдание этому мужчине в дорогом костюме с платиновым "Ролексом" на запястье и взглядом хладнокровного киллера.

Его подняли с постели среди ночи. Такси, таблетка успокоительного, возвращение в клинику. Сбивчиво что-то пытались объяснить по телефону, наполнив сознание оглушающей паникой. Нет, никто не стрелял, и всему персоналу не грозила смертельная опасность… Но одно только появление мецената, Александра Кравицкого, аккурат в разгар мероприятий по спасению пациентки поставило на уши всю клинику. Хвала стальным нервам нейрохирурга и реаниматолога, которые расставили приоритеты в пользу спасения жизни, а не заискивания с оправданиями перед вип-персоной.

– Какие прогнозы? – За окном серый рассвет. Медленно тянется время. Главврач Шимайко может располагает только информацией получасовой давности.

– Опасность миновала. Это просто чудо, что она сумела позвать на помощь. – Счет шел на минуты, еще чуть-чуть, и яд парализовал бы нервную систему… Что бы тогда произошло с ним самим, а может, как знать, и с его семьей тоже… страшно подумать.

– Тяжелая ночь, – Кравицкий неосознанно сжимает пальцами виски, и Шимайко не может невольно не восхититься его железной выдержкой и умением сохранять спокойствие в любой ситуации. Он приучен не задавать вопросов и не строить предположений, кем эта уставшая и разбитая девочка, чем-то похожая на его дочь, является ночному визитеру.

– Я отдал распоряжение усилить меры безопасности. Проконтролирую лично.

– Информация об инциденте не должна выйти за пределы медицинского центра. Я понятно выразился? – одного взгляда мецената и акционера достаточно. Он хочет добавить что-то еще, но стук в дверь препятствует этому.

– Войдите! – Вся жизнь пролетает перед глазами Анатолия Шимайко за этот короткий временной отрезок. Анна Николаевна не принимала участия в реанимационных мероприятиях, она сейчас просто посол, к счастью для всех, принесший благую весть.

– Анатолий Викторович, опасность миновала, никаких осложнений. Введение физраствора и переливание крови прошло успешно, пациентка спит…

– Я хочу ее увидеть. – Кравицкий отбрасывает в сторону авторучку, которую непроизвольно зажал в пальцах. Только этот жест, на миг, выдал в нем нервозность. Главврач даже не осмеливается протестовать, чего уж там, по всему кабинету главврача распространяются волны осязаемого облегчения. Никто в данный момент не будет лишать лицензии, угрожать смертью или иными карательными мерами за халатность…