D.R.E.A.M.E.R. Гепталогия
Шрифт:
— Он очень хороший человек, но слишком добрый, — пояснил ученый.
— Ему не хватает жесткости. Если бы наше княжество не торговало рыбой и нефтью, то нам бы наступил конец, — доктор рассмеялся, — в общем, он бездарный руководитель, и появление Софии как раз вовремя. Мы уже провели генетическую экспертизу, и результаты подтверждают ее право на трон нашего княжества.
— Ух ты! — выдавил я, — она станет царицей рыб и нефти?
— Великой княгиней, — Мартин усмехнулся, — но не сейчас. Мы должны убедиться, что она сможет
— Испытание, понимаю, — я кивнул, — ладно, давайте коляску. Пять дней. Я был в коме, да?
— Да, Сергей Викторович. Вас выбросило прямо на набережную, — ответил ученый. В палату вошла медсестра с коляской и мужчины помогли мне в нее пересесть. На груди у доктора нашивка — «Олаф Нильсен». На русском языке. Вот же, чудное место.
— И что дальше? — спросил я, когда меня выкатили из палаты.
— Вы были без сознания, — сказал Мартин, — я вызвал реанимобиль. Все сработали профессионально. Одна ошибка, и вас было бы не спасти. Вы потеряли много крови, благо что мы уже давно изобрели искусственную, подходящую почти всем людям вне зависимости от группы крови.
— Легкое пришлось заменить, — добавил Олаф.
— Чего? — не понял я, — вы заменили мне его? Взяли с трупа?
— Нет, конечно! — возмутился доктор, — мы их выращиваем отдельно. Печатаем на специальном биопринтере любые человеческие органы.
— Он думает, что мы застряли в пятидесятых, — снисходительно улыбнулся Мартин, — я вам так завидую, Сергей Викторович.
— Это еще почему? — не понял я.
— Вы оказались в совершенно другом мире. Вы теперь как ребенок. Ваше восприятие снова по факту обнуляется. Многое будет казаться диким и странным. Новые радости, новые очарования. У вас впереди миллион открытий.
— Ну так-то да, — я усмехнулся, — а не будет отторжения этого импланта?
— Не будет, — заверил меня доктор, — можете не переживать, но первое время старайтесь не подвергать свое тело физическим нагрузкам. Шрам мы уберем позже.
— Спасибо. А можно нескромный вопрос, Олаф? — спросил я.
— Да, конечно. Задавайте.
— Вы норвежец?
— Так и есть.
— И при этом у вас очень чистый русский язык, — заметил я.
— Это потому что он считается основным во всем мире, — ответил Мартин.
— Кроме недоразвитой Америки, — рассмеялся Олаф.
— Мы не в Кенигсберге? — уточнил я.
— В Осло. Добро пожаловать в столицу Северного княжества, Сергей Викторович, — Мартин дружелюбно улыбнулся.
— Вот так раз, — удивился я.
— Вот так два, — в голове снова прозвучала мысль Рагни.
Меня выкатили на улицу, и Мартин раскрыл огромный зонтик, который ему подала Иннет. Серые тучи застилали небо, ну прямо как в Санкт-Петербурге. Во дворе больницы было непривычно тепло, но моросил мелкий дождик. Норвегия же!
— А почему так тепло? — удивился я, и Мартин нахмурился.
Меня катили по мощенной коричневой плиткой дорожке прямо в небольшой парк, к большой ажурной беседке.
— Госпожа София любит здесь отдыхать и читать литературу по истории, — пояснил Мартин, — вам бы тоже не помешало прочитать хотя бы школьную программу.
— Снова в первый класс? Или у вас история как предмет тоже в пятом появляется?
— Не переживайте, за парту с детьми вас никто не посадит, но пройти курс нашей истории вам точно не помешает.
— Кстати, вы анонсировали появление Сони широким массам? — спросил я.
— Конечно, нет. Только Александр Иванович в курсе. Ее взлет будет стремительным и неожиданным для других семей.
— Если частицы творца примут ее, — напомнил Олаф.
— Несомненно. Иначе она просто займет свое место в семье.
Девушка увидела нас издалека и бегом бросилась навстречу несмотря на непогоду. Она была в длинном коричневом платье и забавной шляпке. Да уж, местная мода такая дурацкая.
— Сам ты дурацкий, — снова Рагни, — посмотрим, какой камзол они сошьют для тебя.
— Буду ходить как денди, с тросточкой и в котелке, — подумал я, — начну курить трубку, и обязательно — клетчатый шарфик.
— И сиреневый платочек.
— Сергей! — радостный крик отвлек меня от дурацких мыслей. Соня подбежала к нам и, увидев меня в коляске, растерялась. Конечно, она хочет обнять меня, но сейчас это не так просто.
— С ним все в порядке, госпожа, — сказал Олаф, — просто пока Сергею противопоказано ходить.
— Ох, слава богу, — Соня тяжело выдохнула, — я уж подумала, что у него ноги отнялись.
— Не дождешься, — гоготнул я, — через неделю-две я снова буду бегать, прыгать и иссушать недоумков. Их же тут немало, а, Мартин?
— Порядочно, — сухо ответил тот. Ясно, еще одна тема, которую не стоит упоминать в присутствии доктора.
— Спасибо, Олаф, — сказал ученый, — мы бы хотели побыть наедине. Обсудить важные дела.
— Как скажете. Если что-то будет нужно — звоните, — мужчина пожелал нам хорошего дня и оставил нас. Мартин взялся за ручки кресла и докатил меня до беседки.
Внутри было весьма уютно — стояли плетеные стулья, несколько круглых столиков. На одном из них лежал планшет. Меня подвезли к столу, и Соня села напротив. Смотрит на меня счастливыми глазами. Влюбилась, что ли?
— Я это, что сказать хотел, — выдавил я, — спасибо, что спасла мне жизнь, но правда, это того не стоило.
— Ты так хотел умереть? — спросила она.
— Я просто не очень хотел сюда. Что-то мне подсказывает, что тут не такой рай, как нам могло показаться.
— Возможно, — ответил Мартин, — но прошлого не вернуть. Выхода из этого мира нет.