Д.у.н.ь.к.е.р
Шрифт:
Пройдя множество испытаний, щедро, как из рога изобилия, насыпанные на тернистом пути горе-героини садистами-сценаристами, Дунька всегда обретала долгожданное, или неожиданное, но всегда заслуженное счастье, с помощью богатого, предприимчивого мужчины (которого Виталий, так же для простоты, именовал Дунькером), способного при каждой встрече дарить ей прекрасные цветы, оплачивать романтические ужины в дорогих ресторанах, катать на Бентли, или других красивых и дорогих машинах. Вариантов подачи этого теле-блюда было безумное множество, но постфактум был всегда один - избранник Дуньки был успешен, обеспечен, удачлив, и, конечно же, априори, красив.
Памятуя
Схожесть с религией, которая призывая к смирению и терпению, и смогла продержаться не одно тысячелетие (два, если уж быть академически точным) не внушало утешения.
Вывод, который лежал на поверхности, но отчего-то так долго не приходивший на ум ранее, ошеломил Виталия. Это что же получается - каждый день его Галине говорят о том, чтобы она смирилась и когда-нибудь место её непутёвого мужа займёт достойный мужчина.
И все это происходит ежедневно, день за днём, месяц за месяцем, год за годом. По всей стране. В каждом доме. И в их доме тоже.
Он критически посмотрел на Галину.
Чёрт возьми, она ведь действительно целиком и полностью поглощена действием, происходящим на экране. И абсолютно никакого внимания на него. Неужели, где-то и в её милой головке затаилась мысль о том, что где-то в этой жизни есть мужчина, Другой Мужчина, способный сделать её гораздо счастливее, чем способен на это он.
Но если смотреть объективно, что же он из себя представляет: у него нет ни денег, ни влиятельных связей, ни привилегированного статуса в обществе, ни твёрдого характера, ни поразительной красоты, или великолепной спортивной фигуры. А что же у него есть: грошовая зарплата, начальник гад, огромный многолетний кредит, мягкий нрав, и бесконечная усталость во взгляде...
Но неужели исходя из этого вывода он должен безропотно отдать её в руки тому достойному, состоятельному и состоявшемуся?...
Виталий бросил взгляд в телевизор на избранника Дуньки, который как раз вылезал из Бентли, с охапкой роз - весь такой, до омерзения приторно правильный и обеспеченный, и сделалось ему очень тревожно и тоскливо одновременно.
Наличие дорогого автомобиля, как неизменного атрибута, безумно раздражало, так как Виталий машины вообще не имел, даже ржавенькой "копейки".
Остановить это беспробудное зомбирование переключением на другой канал, было просто бесполезно, потому, что на других каналах всегда находился клон Дуньки. О том, чтобы отключить телевизор и посидеть вместе без вездесущего ящика Виталий уже давненько не помышлял. Если же он взамен предлагал почитать ей вслух роман, Галина обиженно говорила, что это не вариант. Да он и сам понимал, что вероятность того, что книга может понравиться, не то что ему, а уж двоим-то и подавно, весьма и весьма мала.
Конечно, он мог потребовать от неё просто отключить телевизор, но в её глазах это вовсе бы выставило его в самом
Но что же ему делать тогда?
В том, что что-то делать необходимо он был уверен на все сто процентов, но что же именно?
А ещё он понимал, что бездействие в данном случае подобно смерти, то есть потере любимого человека.
Его голова буквально заскрежетала от мыслительной потуги, и борьба с закостеневшим расслабившимся рассудком, давно забывшим о том, что такое умственное напряжение, продолжалось бесконечно долго и бесплотно.
В конце концов, Виталий сдался и провалился в сон, совершенно не подозревая, что ждёт его следующим утром.
***
А на следующее утро началось с ссоры.
Если раньше Галина сама выискивала любой незначительный повод для того чтобы из искры раздухарить пламя, то сегодня Виталий сам пусть и неумышленно создал самый что ни на есть откровенный повод для скандала. Сегодня ночью он с мучительными хрипами и стонами несколько раз подряд произнёс сдавленным криком: - Ве-е-ера! Ве-е-е-ера! Ве-е-е-е-е-ера!!!
Вот только если для Виталия в свете грандиозного открытия сделанного предыдущим вечером одухотворённое слово "вера", не имело совершенно никакого отношения к имени собственному "Вера", то для Галины подобное высказывание могло означать только одно - мужу во сне снится другая женщина. А ещё всё дело очень усложнялось чувственным придыханием, с которым Виталий всё это произносил, в котором чуткая Галина безоговорочно усмотрела самую подлую сексуальную измену мужа в его сне.
Кроме того была ещё и другая проблема - Виталий практически не помнил своих снов, хотя был уверен на все сто процентов что видел их не реже и не чаще любого другого человека, просто все его сновидения проходили в той части мозга, с которой он не имел обратной связи. И пусть даже кто-нибудь и разбудил бы Виталия посреди ночи, он всё равно не смог бы вспомнить ничего из того, что только что видел... За всю свою жизнь он при желании мог насчитать чуть больше двух десятков снов, которые он помнил. И если их количество разделить на прожитые годы, то в среднем приходилось по одному, максимум двум снам на год. И всегда это было что-то невероятно яркое запоминающееся, красивое, но как бы Виталий не ломал голову, он не мог припомнить ни одного эпизода из минувшего сновидения, хотя искренне верил, что не мог опуститься да элементарной измены своей жене. Поэтому версия с верой, как составляющей новооткрытой им религии более чем удачно вписывалась в вырисовывающееся грандиозное полотно. Однако посвящать супругу в таинство его нового открытия он не посмел, понимая, что Галина, как сектант попавший под религиозное влияние, будет более чем яростно всё это отрицать - так что момент для того чтобы открыть глаза супруге был, прямо скажем, неподходящий.
За доли секунды напряжённой работы мозга Виталий вспомнил историю, которую поведал ему его приятель Денис. А дело было так - тому и в самом деле приснилась любовная сцена, и он с томным упоением произносил имя "Зоя". Проснулся он побоев, которые наносила ему супруга, которую, к слову, звали вовсе не Зоя, а Надя.
– Это какая такая Зоя?!!
– кричала она.
– Да не Зоя! А зая, ЗАЯ, глупенькая ты моя!!!
– довольно умело оправдывался Денис.
Учитывая схожесть и факт того, что это действительно было одним из самых любимых ласкательных прозвищ, Надя понемногу отошла, и поверила в его историю.