Да будем мы прощены

Хоумс Э. м.

– Вечеринка друзей и соседей. За тобой заехать?

– Там встретимся. У тебя адрес есть?

– Это зал с лазерным пейнтболом, называется «Найт вижн», в мини-молле…

– Там, где аптека?

– Да, там. Встретимся на парковке?

– Давай. Дресс-код есть?

– Обычная одежда.

Сидя в машине возле аптеки и поджидая Черил, я думаю, рассказывать ли ей про женщину из «Эй-энд-пи». Не очень понимаю, почему я чувствую себя виноватым, разрешив этой незнакомке из магазина меня «обслужить», но ощущение, будто я обманываю

женщину, обманывающую своего мужа. И почему чувствую потребность все рассказывать женщине, с которой у меня нет отношений, которой я ничем не обязан, – но почему-то так же или еще более дискомфортно было бы ей не рассказать. Из этого самопогружения меня выводит легкий стук в стекло, напугавший меня до чертиков.

Я выхожу из машины.

– Вообще-то в такое время я обычно еще дома и даже не встаю.

Это наполовину шутка: когда я жил в Нью-Йорке, то по вечерам слушал джаз.

– Я в магазин зашла, чтобы убить время, – отвечает она несколько нервозно. – Сто семьдесят восемь долларов оставила. Вряд ли скоропортящийся товар за два часа погибнет.

– Если ты не взяла ничего такого, что тает.

– Мясо и молоко, – говорит она.

– Ты прическу сменила, – говорю я, отмечая, что при каждой нашей встрече она выглядит по-иному. Сегодня у нее стрижка клином, как у Дороти Хэмилл, фигуристки.

– Это парик, – говорит она.

Мы идем через парковку.

– Ради полной откровенности… – начинаю я.

– Не надо, – перебивает она, и я замолкаю. – Это действительно важно?

– Да нет, не очень.

– Может подождать, – говорит она с интонацией полувопроса.

Я киваю. Да, может.

– Я немного нервничаю, – говорит она.

– По какому поводу?

– Никогда еще на таком не была. – Она переводит дыхание. – Вообще-то я должна была бы сказать тебе по телефону, но…

– Но что?

– Я не уверена, что там все будут одеты, – отвечает она, ни на секунду не запнувшись.

– Что?

Я резко останавливаюсь, и меня чуть не сбивает машина, проезжающая вплотную.

– Я просто сказала…

– Что там – вечеринка нудистов? И почему-то ты мне только сейчас об этом говоришь?

– Не хотела тебя нервировать, – лжет она.

– Не хотела, чтобы я отказался.

Она молчит.

– Нагота обязательна? – спрашиваю я.

– По желанию.

– И ты будешь раздеваться?

Она пожимает плечами:

– Сначала посмотрю, как там и что.

К двери приклеена записка от руки: «Закрыто на частную вечеринку». Перед билетным киоском стол, украшенный плакатом: «Вход для OurFriendsandNeighbors.org».

– Чем могу быть полезен? – спрашивает человек в джинсах и тенниске.

– Я записывалась на сегодняшнее мероприятие, – говорит Черил.

– Простите, ваше имя?

– Черил Стивенс.

Он находит ее в списке и улыбается:

– Я вижу, вы привели с собой друга?

– Это можно?

– Конечно! Чем больше, тем веселее, – отвечает он, придвигая мне бланки для заполнения. – У нас доступ только членам клуба: десять долларов вступительный взнос, и тридцать – сегодняшний вечер.

Я беру бумаги.

– Пока

вы их будете заполнять, я вам расскажу о сегодняшнем формате и немножко о следующем мероприятии, вечеринка в складчину.

Заполняя формы, я сначала пропускаю имя и адрес, указав только и-мейл и номер сотового.

Человек в тенниске заметил это:

– Не решили еще, кем хотите сегодня быть?

Я молчу.

– Будьте собой, – говорит он. – Так проще. Однажды у нас один человек ударился головой на роллердроме, и три дня ушло, чтобы выяснить, кто он такой.

Я оставляю графы незаполненными.

– Ладно, формат… Как вы знаете, здесь общественное заведение, которое мы сняли на вечер. Мы надеемся и в дальнейшем так поступать, поэтому, хотя у нас собрание с необязательной одеждой, вседозволенности не будет. – Он подмигивает. – И вот еще… – Он делает паузу. – К этому мы относимся очень серьезно: нет – значит нет. У нас закрытый клуб, но основой является взаимоуважение. Инициатива исходит от дам. – Тут он смотрит прямо на меня. – В смысле приватности – наша организация весьма конфиденциальна – я настоятельно вас прошу обращаться только по именам, без фамилий. Мы не продаем, не предоставляем, не публикуем и не раскрываем списки фамилий членов клуба и не используем их ни для каких целей, кроме рассылки закрытых приглашений на наши мероприятия.

Я киваю.

– Вы играли когда-нибудь в лазерные пятнашки?

– Нет.

– Внутри при входе есть шкафчики для личных вещей. Судьи-рефери вам изложат правила игры и проинструктируют по пользованию жилетами и ружьями. Есть бар – это включено в ваши тридцать долларов, – а если вам нужно будет отдохнуть, то есть отдельные комнаты в глубине здания: сверните налево перед зеркальной горой. Бывают еще каждую неделю закрытые вечеринки – вот там-то самое веселое и происходит, но это за запертой дверью, в частных домах, строго по приглашению. Сегодня в основном вечер знакомств, отличная возможность узнать нас и дать нам узнать вас. – Он улыбается. – Как вы о нас услышали?

– Мне одна женщина, с которой мы вместе на пилатес ходим, сказала, что я уже созрела для приключения. И намекнула.

– Это была Дорин?

– Она. Откуда вы знаете?

– Моя жена, – радостно объявил мужчина. – Ее здесь сегодня не будет: у малыша ухо воспалилось. Я ей скажу, что вы были, она будет рада. Женщины нам всегда нужны. Парней хватает, а девушек всегда дефицит. – Он смеется. – Но это моя точка зрения.

По дороге через освещенный темными лампами коридор Черил говорит:

– Я сюда сына водила пару раз на дни рождения. Ему тут нравится.

– Ты его водила сюда?

– Не на это мероприятие, – отвечает она, – а в этот зал. Дорин мне сказала, что они его снимают раз в месяц – платят двойную цену и ставят свой персонал. Приходит команда добровольцев и делает некоторую специальную подготовку. Наверное, нам стоит надеть лазерное снаряжение. Так будет проще снять напряжение и не выделяться.

Мы натягиваем этот наряд – нагрудный рюкзак с ружьем, закреплены на эластичной привязи. Один из рефери объясняет нам: