Да будет тьма
Шрифт:
– Для того количества убийств, о которых вы говорили, у меня в руках слишком мало папок.
– Да, это лишь малая часть.
– И где тогда остальное?
– Я уже говорил, что власти пытались замять эти дела. Часть отчётов была уничтожена, часть хранится в старом архиве.
– В подвальном архиве?
– Нет, подвальный архив открыли совсем недавно. Я говорил о старом городском архиве. Его закрыли два года назад. Никто точно не знает почему. Скорее всего, чтобы похоронить под пылью времени те самые дела. Архив официально является охраняемой городской собственностью и проникновение в него
Шеппард улыбнулся.
– Звучит так, будто вы не одобряете.
– Такие люди, как ты, опасны и неуправляемы, и часто выходят за грань допустимого. Но это открывает перед вами многие двери. В данной ситуации эта черта тебе пригодится.
– Значит, вы советуете мне влезть в архив?
Лицо Гейджа стало ещё серьёзнее. Он нахмурил брови.
– Я настоятельно рекомендую это сделать. Я сам хотел сделать это уже давно. Это могло бы дать новый толчок в расследовании. Но у меня не было напарника. А рисковать званием капитана я не мог.
– Испугались за карьеру?
– Нет, но звание капитана тоже открывает многие двери, и это может очень помочь в нашем расследовании.
– В архиве много охранников? Или «охраняемый объект» – всего лишь название?
– Поначалу были, но потом они будто сбежали. Нет полной уверенности, что их там не будет. Возможно придётся постараться, чтобы туда попасть.
– Ну, вы сами сказали, что ни в чём нельзя быть абсолютно уверенным.
Теперь пришла очередь Гейджа усмехнуться.
– Не думал, что ты меня вообще слушаешь.
– Тут вы не правы. Слушать намного полезнее, чем говорить. Я слушаю, подмечаю и анализирую. Это позволяет делать выводы и использовать собранную информацию. Иногда от этого зависит успех всего расследования.
– Я знаю, об этом знают все детективы.
– Но, к сожалению, часто об этом забывают.
– Да, к сожалению.
– Если я проникну в архив, как мне найти те дела?
– В архиве есть несколько ящиков, в которых хранятся нераскрытые дела за последние годы.
– Но как я пойму, какие именно дела мне нужны?
– Поверь, когда ты наткнёшься на них, ты сразу поймёшь. Я бы хотел сказать тебе больше, но боюсь, что тебе самому придётся поискать.
– Это не такая страшная проблема. А что мне делать с бумажками, в которые вы меня закопали?
– К чёрту бумажки! Сейчас рутина не важна, просто найди мне убийцу!
– Капитан, вы крайне интересный начальник. Вы или адекватно оцениваете ситуацию, что случается довольно редко, или зациклились на этих убийствах, а вот это как раз встречается намного чаще.
– Называй это как хочешь, но мы должны остановить убийцу. Я освобождаю тебя от работы в участке, можешь заниматься только этим расследованием.
– Звучит слишком сладко, чтобы не было подвоха.
– Для любого нормального человека само это расследование уже подвох.
– Можно приступить?
– Да.
Том собирался уйти, уже открыл дверь, но Гейдж его остановил.
– Шеппард.
– Что, капитан?
– Когда пойдёшь в архив, будь осторожней, чтобы там ни было, охранники сбежали оттуда не просто так.
– Это забота?
– Это надежда на то, что мне не придётся вытаскивать
Том ушёл, а Гейдж ещё долгое время сидел в глубокой задумчивости. Он не мог понять: открыл ли он новые возможности для расследования или совершил ужасную ошибку.
2
Том зашёл в квартиру и кинул папки с делами на столик, стоявший около двери. Открыв окно, он, не снимая пальто, упал на диван и прижал ладони к лицу.
Пролежав так несколько минут, Том встал, снял пальто и кинул его на вешалку. Он взял папки и, налив себе выпить, сел на диван и стал внимательно вчитываться в отчёты.
Да, здесь действительно было над чем подумать. Недолго думая, можно было догадаться, что эти убийства связаны, но нельзя было выделить какой-то особый стиль убийцы. Он будто хотел попробовать все способы.
Любой человек, взглянув на фотографии с мест преступлений, испытал бы лишь ужас и отвращение, но в глазах Тома не было ни ужаса, ни страха, ни сострадания, лишь интерес. Он любил сложные, запутанные дела. Его привлекала загадка. Ему нравилось решать головоломки. И особенно нравилось выражение в глазах убийцы, когда тот понимал, что его раскрыли. Эти дела предвещали ему интереснейшее расследование.
Том поудобнее устроился со стаканом бурбона и, открыв первое дело, жадно читал.
Отчёт предоставил детектив Алекс Мастерс.
27 сентября на поле около города было найдено тело молодого мужчины. Тело нашёл сын фермера, которому принадлежит поле.
Мужчина опознан не был. Фермер никогда его не видел, и не было заявления о пропаже человека с такими приметами.
Он был одет в костюм пугала и привязан к столбу. Его заметили не сразу, лишь тогда, когда вонь от разлагающегося трупа стала невыносимой.
Когда неизвестного сняли со столба, обнаружили, что все его тело покрыто какими-то символами. Символы были вырезаны чем-то очень острым. Патологоанатом заключил, что все символы вырезались, пока мужчина ещё был жив. Он умер от болевого шока и потери крови. Убийца обездвижил жертву с помощью забойного штыря, применяемого на скотобойнях. Подобный штырь вставляется в основание черепа так, что жертва не может ни двигаться, ни кричать.
На теле не найдено никаких улик, ни волокон, ни отпечатков пальцев. На поле никто замечен не был. Продолжается поиск виновника и тех, кто мог знать жертву.
Дело закрыто. Повторному рассмотрению не подлежит.
Том долго задумчиво смотрел на крупную надпись в конце отчёта, он буквально обрывался на середине.
Либо у этого парня проблема с изложением, либо его очень сильно прижали. Даже при моей ненависти к бумажкам, отчёты получаются длиннее. Какой же это властью надо обладать, чтобы так быстро и беспрекословно свернули расследование? Конечно, предоставленного материала недостаточно, чтобы серьёзно заняться этим расследованием, но, может, если совместить это с остальными делами, то получится сложить единую картину.