Да будет воля моя
Шрифт:
– О, – говорит она, – это ты.
– Да, – отвечает маленькая женщина. – Я.
На кассе высвечивается цена. Маленькая женщина засовывает руку глубоко в карман своей сине-желтой зимней куртки, вытаскивает пригоршню мелочи и оплачивает всю сумму десяти- и двадцатицентовыми монетами. Вблизи ее глаза выглядят старыми и усталыми. Вопрос о паспорте или удостоверении личности Дерия может и не задавать. Она принимает деньги, а маленькая женщина засовывает носки в карманы куртки, берет кусок сыра под мышку и хватает в руки бутылки с пивом.
– Я
– Я заканчиваю работу в два часа.
– Я буду ждать тебя у входа.
– О’кей. Тогда я приведу в порядок кассу и переоденусь. Это займет минут десять, может быть, четверть часа.
– Я жду тебя, – повторяет маленькая женщина, а потом уходит, прежде чем Дерия успевает спросить, как та ее нашла.
– Я уже бывала здесь, делала покупки и видела тебя, – говорит маленькая женщина вместо приветствия, когда Дерия выходит из супермаркета часом позже и, в порядке исключения, через вход для посетителей. Маленькая женщина прижимается к стене, чтобы спастись от ноябрьского дождя. – Я не забываю ни одного лица, поэтому я тебя сразу узнала и поняла, где могу найти тебя.
Маленькая женщина чуть-чуть улыбается. Эта робкая улыбка очень осторожная, но для Дерии, которая чувствует себя очень усталой, это уже слишком.
– Тебе можно позавидовать, – отвечает она устало. – Я с большим трудом запоминаю лица.
– Зато вчера утром ты меня сразу же узнала, – констатирует маленькая женщина. – Хотя было темно, когда мы виделись в последний раз. – Она указывает подбородком вниз по улице. – Прогуляемся немножко?
Дерия согласна, и они, опустив головы, плетутся под дождем рядом друг с другом.
– Я не могла тебя забыть, – объясняет Дерия. – В конце концов, ты меня как-то… спасла. Я так думаю.
– На прошлой неделе? Вечером?
– Да. Я шла с работы. Ночная смена заканчивается в десять. Кто-то преследовал меня.
Маленькая женщина пожимает маленькими плечами:
– Я не видела никого. Точно никого.
– Но он… – «он был там», – хочется крикнуть Дерии. Вместо этого она тоже пожимает плечами. – Ах, я тоже ничего не знаю. Может быть, я отреагировала слишком бурно.
– Да ничего. Я ночью тоже постоянно вижу призраков. Вот. – Она протягивает Дерии одну из двух бутылок пива.
Дерия колеблется:
– Это для меня?
– Купила специально для тебя. Хотела пригласить тебя на пиво. В пивной оно стоит почти в два раза дороже. Или ты ничего не пьешь? – Под тенью бейсбольной кепки на щеках маленькой женщины вырисовываются красные пятна. – Но сказать «спасибо» было бы уместно. Я что, все испортила?
– Нет, ничего. – Дерия невольно улыбается. Она не любит пиво, тем более после обеда, у всех на виду и прямо из бутылки. Но ей хочется, чтобы маленькая женщина заговорила. Она напоминает книгу, первые строчки которой ее захватили и которую ей хочется пролистать дальше во что бы то ни стало.
Маленькая женщина вытаскивает зажигалку
– Этот тип в магазине поймал бы меня, если бы ты мне не помогла, – говорит она тихим голосом. – Я надеюсь, у тебя не было неприятностей?
– Да не стоит об этом говорить. – Она тоже отпивает глоток пива и подавляет в себе дрожь. Ужасное, горькое, дешевое пиво. И почти в полтретьего после обеда. Как низко она пала! От страха она сразу же делает второй глоток.
– Зачем? – спрашивает она.
– Да, зачем? – говорит маленькая женщина нежным голосом. – Зачем воруют куртки? Если ты живешь на улице и скоро будет зима, а там, где выдают одежду для бездомных, можно будет найти только заношенные до дыр блейзеры и свадебные платья?
Она задирает голову, чтобы посмотреть на небо:
– Может быть, мне было просто скучно.
– Зачем ты делаешь все так по-глупому, что даже этот магазинный шпик-детектив вынужден был тебя поймать?
Маленькая женщина улыбается:
– Я уже сама себя спрашивала. – Она вздыхает, и это какой-то слишком усталый вздох для такой молодой женщины. – Я просто переутомилась. Ночь была страшной, на моем обычном месте валялся кто-то другой – какой-то очень странный тип. Большинство из нас – милые люди, но тот… Как-то все пошло по-дурному. Я была мокрая, замерзшая, и нервы у меня были на пределе. Иначе бы он меня ни за что в жизни не поймал.
Мимо проезжает автобус. Дерия ждет, когда шум стихнет, затем говорит:
– Ты ведь никогда раньше не воровала?
Плечи молодой женщины опускаются.
– Нет, все же воровала. Иногда пакетик колбасы или банку пива.
– Значит, ты недолго так живешь? Я имею в виду, на улице?
– А что? – раздраженно возражает маленькая женщина. – Ты считаешь, что тот, кто долго живет на свободе, автоматически должен воровать?
Дерия, защищаясь, поднимает свободную руку:
– Это просто предположение, я никого не хочу ни в чем подозревать. Я никого не знаю, кто… как ты это называешь? Никого, кто живет на свободе?
– Я называю это так, потому что так оно и есть.
– И что, я права?
В ответ ей звучит продолжительный вздох:
– Да. Это моя первая зима. Я летом… попала сюда.
Судя по ее ударению, можно предположить, что она, собственно, хотела сказать что-то другое. Может быть, рассказать, откуда она попала сюда?
– Конечно, летом было легче, сплошное easy, иногда даже очень круто. Люди были милыми и расслабленными, а дома думали… – Маленькая женщина говорит все быстрее, ей голос становится громче. Ее слова пытаются спрятать то, что она не хочет упоминать, и то, что, несмотря ни на что, все же вырывается наружу. – Дома думали, что я просто немного побродяжничаю по стране. Кауч-серфинг и все такое. По крайней мере я всегда об этом говорила.