Да! Да! Да!

Осборн Мэгги

— Может быть, мне удастся что-нибудь придумать. Об этом надо поразмыслить, — пообещал Бен, бросая на нее странно внимательный и проникновенный взгляд. По крайней мере ей так показалось. Трудно было правильно истолковать выражение его лица, когда глаза его были затенены синими очками, а лицо вымазано золой и жиром.

Клара присоединилась к ней возле печки, и они обе смотрели, как Бен двинулся к группе мужчин.

— Ну, — сказала Клара, шумно глотая суп, — он вас уже поцеловал?

— Вам обязательно так громко глотать, когда вы едите? И нет, он не целовал меня. И я не хочу, чтобы это произошло.

— Лгунья. И да, я не умею есть иначе. — Клара состроила гримаску. — Я ведь

здесь не для того, чтобы обсуждать вопросы этикета за обедом. Меня беспокоит Зоя.

Насчет Зои они были единодушны. Джульетта обвела глазами присутствующих и увидела Зою, разговаривающую с Томом.

— Иногда мне кажется, что она выглядит счастливее, чем когда бы то ни было, но я слышала, как она плачет по ночам, уверенная, что мы спим.

— Это Том, — решительно заявила Клара. — Она любит его. Я уже ей говорила, что не стану возражать, если она раздумает убивать нашего мужа. Мы могли бы остаться на озере Беннетт до весны, а потом отправиться домой. Вы и Зоя скажете своим семьям, что Жан-Жак умер, и на этом дело закончится. Мы начнем жизнь заново.

Джульетта смотрела на Бена, и в глазах ее было томление. Клара нарисовала ей заманчивую картину будущего.

— Но это не сработает. Что, если мы выйдем замуж снова? Этот новый брак будет основан на лжи. А вдруг Жан-Жак снова появится? Мы окажемся двоемужницами. Могу себе представить, как мы будем себя чувствовать!

— Да. Зоя сказала то же самое. — Клара тяжело вздохнула. — Она говорит, что будет лучше, если мы будем знать наверняка, что эта гадюка мертва. Думаю, она настолько ненавидит его, что только и мечтает о том, чтобы застрелить.

— Я никогда не предполагала, что у меня могут быть злые чувства, но и я его ненавижу, — ответила Джульетта, глядя на Бена сквозь навернувшиеся слезы. — Как все было бы хорошо, если бы я не была замужем!

Клара посмотрела на Медведя, ответившего ей пристальным взглядом.

— Вы чуть не утонули, а я провалилась в яму, и это заставило меня изменить взгляды на многое. Зоя правильно поступает, что хватает счастье, которое ей подвернулось. — Она сжала руку Джульетты. — Вы ведь тоже об этом думаете? Всем заметно, что Бен Дир сохнет по вам.

— Что вы хотите сказать? — медленно произнесла Джульетта.

— Вы ведь знаете, о чем мы с вами передумали, когда Зою и Тома застигла снежная буря.

— Я не думала ни о чем таком! — Ее щеки вспыхнули от собственной лжи. Затронутая Кларой тема ее взволновала. Даже слой грязи на щеках не мог скрыть ее румянца.

— Да, конечно, вы думали то же, что и я. Я надеюсь, что они насладились ночью любви. — Клара посмотрела на нее с вызовом: — Если вы считаете меня шлюхой, значит, я и есть шлюха. Я много думала об этом и не считаю, что мы должны позволить Жан-Жаку Вилетту исковеркать наши жизни еще больше, чем он сумел это сделать. Мы заслуживаем того, чтобы быть любимыми и счастливыми!

— Клара Клаус! — Джульетта сделала шаг назад. Глаза ее были широко раскрыты. — Вы собираетесь соблазнить Медведя!

И конечно, успех был ей обеспечен. Если Джульетта когда-нибудь и видела мужчину, который так жаждал, чтобы его соблазнили, так это был Медведь Барретт. Он не сводил глаз с Клары. Внезапно она осознала, что то же самое можно было сказать и о Бене.

— Возможно, у меня и есть планы, — сказала Клара, вызывающе вздергивая подбородок. — И знаете что? Здесь никому нет до этого дела. Здесь живут по другим законам.

Джульетта фыркнула:

— Подлинные законы приличия одинаковы для уважающих себя леди во всем мире.

— Вы ошибаетесь, Джульетта. Здесь иначе — здесь живут и дают жить другим. И никому нет дела до того, чем занимаетесь вы, если это не мешает

остальным. Когда вы провалились в озеро, были разговоры, но…

— Видите? Я же вам говорила!

Клара покачала головой, стряхивая лед с мехового капюшона, обрамлявшего ее лицо.

— Нет, вы не поняли. Речь шла не о вас с Беном, а о том, зачем вам понадобилось гулять по тонкому льду. А то, что с вас пришлось сдирать мокрую одежду, понимал каждый. И никто не позволил себе никаких двусмысленных разговоров о Томе и Зое и о том, что они заночевали в лесу, когда началась снежная буря. Мне потребовалось время, чтобы понять это, но теперь, думаю, я поняла. И свобода здешних нравов меня вдохновляет. — На ее губах появилась широкая улыбка. — Подумайте об этом. Здесь мы можем делать все, что хотим. Мы можем быть кем захотим. Здесь существуют только законы природы и естества.

Весь остаток дня Джульетта, бежавшая за собачьей упряжкой, размышляла о том, что думала Клара о Зое и Томе, и о намерении Клары соблазнить Медведя, которое она угадала. Джульетте вдруг стало жаль себя. Они хватали счастье обеими руками, а остальное было для них не важно. Они не позволили такой малости, как законный муж, испортить себе жизнь и встать на пути. Если, конечно, считать, что хоть у одной из них был законный муж. Возможно, что ни один из их браков не стоило принимать всерьез. И в этом случае не имело значения, что они кого-то любили или позволяли любить себя другому мужчине. Так почему бы Джульетте тоже не поддаться голосу чувства? Почему бы ей не наплевать на собственные правила? Потому что она считала недостойным пасть в объятия одного мужчины, в то время как на руке ее красовалось обручальное кольцо другого.

От этих мыслей у нее разболелась голова. Но разве роковой женщине стоило размышлять о подобных мелочах? Было ли похвально и достойно или просто глупо так следовать привитым с детства правилам? Она знала, как тетя Киббл и ее мать ответили бы на этот вопрос. Но тетя Киббл никогда не считала Джульетту хорошенькой и способной привлечь внимание мужчины. Любого мужчину, считала она, может привлечь только состояние Джульетты. Легко было стоять на твердых позициях нравственности, трезво оценивая отношения между мужчинами и женщинами, когда ни один мужчина не пытался ухаживать за тобой и добиваться тебя. Но ведь Бен ничего не знал о ее деньгах. И он считал ее красивой. Она видела свое отражение в его глазах, она замечала, что он ею восхищается, и это волновало ее, приводило в восторг, пленяло. Впрочем, все в нем волновало ее и приводило в восторг. И то, как он двигался, и то, как говорил, и то, как он принимал любой вызов и пытался сам решить любой вопрос, например, переносить свой груз, хотя мог бы этого избежать.

Ей нравились его деликатность и внимание. Она оценила то, что он не колеблясь бросился спасать ее в полузамерзшее озеро, когда она тонула. Ей нравилась его преданность усопшей жене и то, что он уважал права женщин. Ей нравилось смотреть на него, прикасаться к нему. Ей был приятен его запах.

О Господи! Она полюбила его. Внезапно Джульетта почувствовала, что кольцо Жан-Жака врезалось в ее палец, как и в ее сознание. Брак ничего не значил для Жан-Жака, но для нее он был всем. По крайней мере она так считала. Сначала боль, а позже сменившая ее ярость начали тускнеть и выветриваться из ее памяти. Она помнила, что Жан-Жак был красив, но не могла вспомнить черт его лица. А когда пыталась, память рисовала ей портрет человека, невероятно похожего на Бена Дира. И в памяти ее голос Жан-Жака тоже походил на голос Бена Дира. Но не было на свете двух столь непохожих друг на друга людей. Бен был честным и преданным, а Жан-Жак — полной противоположностью ему.