Да, господин министр
Шрифт:
– УБ?
– Узники Британии, – с готовностью подхватил сэр Хамфри, вновь обретя дар речи. – Ганди, Нкрума, Макариос, Бен-Гурион, Кеньятта, Неру, Мугабе… Перечень УБ можно продолжать до бесконечности, и среди них немало наших выпускников.
Наших выпускников? Он сказал «наших выпускников»?! Вот все и встало на свои места. Я понимающе улыбнулся.
– А вы из какого колледжа, Хамфри?
– Я? Э-э… это не имеет отношения к делу, господин министр.
Да, сегодня ему явно не везет.
– А почему бы нам не обсудить и то, что не имеет отношения к делу? Иногда это полезно. Так что же вы кончали, Хамфри? Случайно, не Бейли?
– Да, Бейли, – выдавил он, – но, повторяю, это не имеет ни малейшего касательства…
Как
В этот момент раздался звонок, возвещавший о начале голосования, и Хамфри был спасен от полного позора.
У дверей кабинета я вспомнил, что забыл спросить у Бернарда, как мне голосовать: «за» или «против»?
– Против, – сказал он и принялся объяснять, что речь идет о поправке оппозиции…
Но меня уже не было. Бернард ничего не смыслит в наших делах. Суть дебатов не имеет никакого значения. Я просто не хочу перепутать лобби.
(Слухи о намерении Хэкера связать вручение наград с достигнутой экономией стремительно распространялись по Уайтхоллу через шоферов и личных секретарей и уже через несколько часов дошли до секретаря кабинета сэра Арнольда Робинсона. Тот немедленно пригласил к себе сэра Хамфри, и между ними состоялась беседа, весьма поучительная не только для сэра Хамфри, но и для историков, поскольку из нее явствует, что, хотя секретарь кабинета теоретически считается primus inter pares [71] , на практике он значит куда больше, чем просто primus. Практика также подтверждает, что «все постоянные заместители равны, но некоторые из них более равны, чем другие».
71
Первый среди равных (лат.).
Записи о беседе с сэром Хамфри Эплби мы обнаружили в архивах государственной службы в Уолтхэмстоу, куда получили доступ по окончании тридцатилетнего срока хранения секретной документации.
Сэр Хамфри, естественно, не имел возможности ознакомиться с записями. Это было бы нарушением правил игры. – Ред.)
«Я выразил Эплби свою обеспокоенность решением его министра по поводу наград.
Эплби сказал, что, несмотря на все его старания, министр остался при своем мнении.
Я заметил, что мы считаем создавшуюся ситуацию угрожающей, и спросил его, как он себе представляет последствия.
Эплби полностью разделял мои опасения, но затем, как ни странно, назвал план Хэкера «недопустимым и вместе с тем непреодолимым».
Такая оценка только усилила мою тревогу, и я счел нужным отметить, что пока у меня нет веских оснований в чем-либо упрекнуть его, однако я жду заверений, что план Хэкера не будет претворен в жизнь.
Услышав фразу «нет веских оснований упрекнуть», Эплби побледнел.
(По неписаным законам Уайтхолла, простое упоминание глагола «упрекать» на столь высоком уровне административной иерархии означает серьезное осуждение с далеко идущими последствиями. Иначе говоря, сэр Арнольд был настолько раздражен, что не побоялся пренебречь так называемой «теорией хорошего парня», в соответствии с которой «один хороший парень не говорит другому хорошему парню того, что хороший парень сам должен знать». Таким образом, сэр Арнольд недвусмысленно намекал, что не считает сэра Хамфри «достаточно хорошим парнем». – Ред.)
Эплби оказался не в состоянии дать необходимые заверения. Он всего лишь «выразил надежду», что Хэкер откажется от своей опасной затеи. «Одних надежд недостаточно», – напомнил
Затем я снова спросил Эплби, можем ли мы рассчитывать на него в этом серьезном вопросе. Он обещал сделать все возможное. И только! Мне ничего не оставалось, как предупредить его: лично я не сомневаюсь в его способности верно оценивать обстановку, но другие могут задуматься, надежный ли он человек.
Похоже, мои слова были сильным ударом для бедняги Эплби. Что ж, поделом!
В заключение я сообщил ему о звонке мастера Бейли-колледжа и выразил твердую уверенность, что Эплби сумеет убедить Хэкера по-особому отнестись к нашей alma mater.
К сожалению, Эплби и тут оказался не на высоте, хотя и поспешил уведомить меня, что уже договорился о приглашении Хэкера на благотворительный обед.
Я одобрил основательность его подхода к решению этой проблемы, но, по-моему, Эплби это не слишком воодушевило. Мне начинает казаться, что он теряет свое влияние – на Хэкера, во всяком случае.
Вряд ли Эплби можно считать достойным кандидатом на должность секретаря кабинета. Ему недостает универсализма. Пожалуй, лучше подыскать для него должность попроще – вроде председателя клирингового банка или нашего представителя в ЕЭС.
А.Р.»
(Небезынтересно, на наш взгляд, сравнить впечатление от беседы сэра Арнольда с тем, как ее воспринял сэр Хамфри. – Ред.)
«Встречался с Арнольдом в его кабинете. Как всегда, мы прекрасно поняли друг друга. Его очень беспокоит затея Хэкера с наградами, а также будущее Бейли. В ходе беседы возникло несколько напряженных моментов, но в целом, полагаю, я сумел убедить его, что мне не составит большого труда справиться с этими проблемами».
Сегодня был удостоен чести присутствовать на благотворительном обеде в Бейли-колледже. На мой взгляд, обед прошел с небывалым успехом.
Впрочем, лучше все по порядку. Еще по дороге в Оксфорд Бернард рассказал мне массу интересных вещей.
По его словам, вчера сэра Хамфри вызывал секретарь кабинета и задал ему хорошую взбучку. «От сэра Хамфри только пух и перья летели», – сказал Бернард. И все из-за гениальной идеи моего личного секретаря поставить вручение наград в зависимость от экономической эффективности!
Любопытно, Бернард упорно продолжает приписывать эту идею мне. Впрочем, в тот момент его упорство было вполне объяснимо. Разговор происходил в служебном автомобиле, и Рой напряженно вслушивался в каждое слово, чтобы впоследствии выгодно продать или обменять добытую информацию. Известие о взбучке, полученной сэром Хамфри, разумеется, найдет своего «покупателя», поэтому не сегодня-завтра на Роя наверняка так и польются интересные «утечки». Не забыть бы потом его расспросить.
Меня заинтересовало, что может означать «взбучка» применительно к лицам, занимающим столь высокое положение, как, скажем, сэр Хамфри.
Бернард с удовольствием объяснил:
– Обычно это делается достаточно интеллигентно, но на этот раз сэр Арнольд оставил церемонии и прямо заявил сэру Хамфри, что «не имеет веских оснований упрекнуть его».
– Даже так?
– Более того, он высказал предположение, что кое-кто может усомниться в надежности сэра Хамфри.
Из страха пропустить хоть слово у Роя вспотел затылок.
– Чистый нокаут, – не без удовлетворения констатировал я.
Столь пристальное внимание сэра Арнольда к второстепенному (на мой взгляд) вопросу о наградах невольно наводит на мысль: а нет ли здесь личного интереса? Хотя, с другой стороны, зачем ему награды? Наверняка у него уже полный комплект.