Да или нет?

Уинтерз Ребекка

– Я подумал о том же самом, когда увидел вас, говорящей с Гердой.

Фрэн выдохнула.

– Вы знаете ее?

– Мы знакомы много лет. Когда она узнала, что я в Лос-Анджелесе, она пригласила меня посетить хоровое выступление вместе с ней и ее семьей.

Дрожащие ноги Фрэн почти не держали ее.

– Как получилось, что вы заговорили именно с ней, а не с кем-нибудь другим из аудитории? – спросил он.

– Я здесь на задании. Освещаю гастрольный тур хора по Америке и Австралии. Готовлю статью, делаю фотографии – запечатлеваю эмоции,

которые испытывают слушатели. Сегодня вечером меня поразило лицо вашей знакомой. Я сделала снимок. Слава Богу, она дала разрешение на публикацию.

Он, очевидно, размышлял над ее словами. О чем он думает, внимательно разглядывая ее лицо?

– Вам повезло. Она особенный человек.

Фрэн стало интересно, где они познакомились и как. Любопытство по поводу всего, что касалось его жизни, пожирало ее.

– Я тоже так считаю.

– Вы улетаете в Сидней завтра?

– Да. Это будет первая остановка хора в Австралии.

– Вам понравится там.

– Вы там были? – удивилась она.

– Да.

Когда больше нечего было добавить, Фрэн спросила:

– Вы живете в Лос-Анджелесе?

Его взгляд выражал то же, что и короткий ответ.

– Нет.

Ей не следовало спрашивать. Пока он был монахом, он, наверно, привык не обсуждать свою личную жизнь. Его ответ словно лишил ее надежды на следующую встречу, как тогда, в монастыре ответ монаха, занявшего его место за прилавком.

Ощущение утраты возросло и стало еще мучительнее.

– Я надеюсь посетить Брисбейн, – быстро заговорила Фрэн, пытаясь заполнить пустоту. – Я слышала, что там великолепные пляжи.

– Это правда. И не забудьте посетить Большой Барьерный риф. Потрясающая красота!

– Для того, кто жил в монастыре, мир должен быть источником постоянного восхищения.

– О да, это так. И никогда он не восхищал меня так, как сейчас.

С любым другим мужчиной она приняла бы это высказывание на собственный счет. Но этот мужчина был монахом, который бежал от чего-то, с чем он не смог смириться. Неожиданное сочувствие к нему родилось в ней.

– Я буду молиться, чтобы вы в конце концов нашли то, к чему стремитесь.

Его бровь приподнялась.

– Вы будете молиться? Вы верующий человек?

Она глубоко вздохнула.

– Это только такое выражение.

– Так вы не верующий человек?

– Я не говорила этого.

– Тогда что вы хотели сказать?

Она больше не могла выносить эту пытку.

– Мне нужно идти. Автобус ждет. У нас осталось совсем мало времени до отъезда в аэропорт.

– До свидания, – попрощался он. – Хорошей поездки.

Она ответила ему тихим голосом и повернулась, чтобы уйти. Ее убивало то, что он позволял ей уйти, не окликнув ее. У нее было ужасное предчувствие, что они больше никогда не увидятся снова.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

– Какая приятная встреча!

Это был один из матросов, Джимми Бинг, родом из Лос-Анджелеса. Здесь его дом. На самом деле, дом – это там, где сердце.

У Андре

на этот счет было свое мнение. Он побывал во многих портах за свою жизнь. И из всех порт Сан-Педро был, наверно, самым худшим. Может быть, потому, что ранний сентябрьский смог как облаком накрывал Лос-Анджелес и его окрестности.

– Собираешься поехать домой? – поинтересовался Джимми.

«Домой? Где его дом?» Раньше этот вопрос никогда его не волновал.

– Я собираюсь на Аляску.

– Когда отправляется твой корабль?

– Через пару дней.

Джимми закинул на плечо парусиновый рюкзак.

– Зайдешь ко мне в гости?

– Спасибо, не смогу.

– Что ж, пойду. Жена и дети ждут меня. – В его глазах светилось сочувствие к Андре. – Было приятно с тобой работать, Андре.

Андре кивнул.

– Мне тоже, Джимми. Пока и удачи! Пока.

Огромная толпа встречала корабль. Но Андре не терял из виду Джимми, который сбежал по трапу со скоростью света.

Невдалеке он увидел симпатичную рыжеволосую женщину, держащую за руки двоих детей. Они побежали навстречу Джимми. Андре словно слышал их радостные приветствия. Он увидел, как Джимми обнял их.

Андре физически ощущал их счастье. Он никогда никому не завидовал так, как он завидовал Джимми в этот момент. Все поплыло у него перед глазами. Он словно услышал своего отца.

«Я не принадлежу миру и не могу оставить тебе магазин или ферму. У меня нет ничего. Но я могу дать тебе тихое место, где ты сможешь побыть один, поразмыслить. Ты не нашел смысла жизни в своих путешествиях. Может быть, именно здесь ты научишься наслаждаться тишиной и спокойствием».

Андре усмехнулся, отгоняя эти грустные воспоминания, потом закинул на плечо рюкзак и поспешил на берег. Одно он знал точно. Столкновение с мисс Мэллори в Холливуд-Боул два месяца назад не слишком помогло ему разобраться в своих мыслях. Но что хуже всего, он чувствовал себя виноватым. Причем сам не мог понять, виноват он в том, что сделал что-то, или в том, что не сделал. В их первые встречи у него имелись причины не говорить ей правду. Это было разумно. Но потом…

Может быть, тишина и спокойствие монастыря были как раз тем, что ему нужно, дабы привести свои мысли в порядок. Отсюда до Солт-Лейк-Сити только час лета. Братья примут его.

Сейчас ему больше всего требовалось уединение. А жизнь на корабле в замкнутом пространстве вместе с командой матросов делала это желание невыполнимым.

Семью часами позже, когда оранжевое солнце опустилось в озеро Солт-Лейк, взятая в аренду машина въехала в монастырские ворота.

Братья уже закончили работу, и не было видно ни души. Не доехав до входа, он остановился, чтобы доесть гамбургер и картошку.

Когда Андре огляделся по сторонам, ему показалось, что горы сжимаются вокруг него. Солнце растопило снег на их вершинах – признак очень жаркого лета. Он не рассмотрел их во время первого визита: его голова была занята другим. Теперь он оценил всю их мощь и величие.