Да не опустится тьма!
Шрифт:
Пэдуэй показал свое запястье.
– Своего рода солнечные часы, только переносные.
– Часы? Гм-м… Попахивает магией. А ты в самом деле не колдун? – Он нервно рассмеялся.
– Нет-нет, – заверил Пэдуэй. – Это простое механическое устройство, вроде… вроде солнечных часов.
– Ах, вот как, понимаю… Но зачем стрелочка, показывающая шестидесятые доли часа? Кому в здравом уме понадобится знать время с такой точностью?
– На моей родине это считается полезным.
– Что ж, другие края, другие нравы… А может, ты дашь сейчас
– Ладно. – Пэдуэй взял дощечку, нацарапал на воске цифры от 1 до 9 и растолковал их значение. – Теперь подходим к самому главному. – Он начертил кружок. – Этот знак обозначает «ничто».
Младший писарь поскреб затылок.
– Ты хочешь сказать, что этот символ не имеет значения? Какой же от него прок?
– Я не говорил, что он не имеет значения. Он обозначает «ноль» – остаток при вычитании, к примеру, двух от двух.
Старший писарь скептично хмыкнул.
– Не вижу смысла. Какая польза от символа, обозначающего то, чего не существует?
– Но слово-то для этого есть! И оно ведь нужно!
– Положим, – согласился старший писарь. – Но мы не используем «ничего» в наших вычислениях. Где это слыхано, чтобы ссуду давали под ноль процентов? Или брали в аренду дом на ноль недель?
– Может быть, – ухмыльнулся младший, – уважаемый господин подскажет нам, как получить доход от нулевой торговли…
– Чем меньше будете меня перебивать, тем раньше я закончу объяснение! – рявкнул Пэдуэй. – Скоро вы поймете смысл знака «ноль».
На основные правила сложения ушел час. Потом Мартин объявил служащим, что на сегодня достаточно – пусть практикуются самостоятельно. На самом деле он просто выдохся. По натуре Пэдуэй говорил очень быстро, и необходимость продираться сквозь латынь слог за слогом доводила его до безумия.
– Весьма изобретательно, Мартинус, – льстиво сказал банкир.
– А теперь всерьез о ссуде. Ты, конечно, не думаешь, что мы сойдемся на такой смехотворно низкой цифре, как десять с половиной процентов…
– Еще как думаю! Мы же условились!
– Ну, Мартинус! Я говорил после того, как мои служащие освоят американскую систему, я рассмотрю возможность ссуды под такой процент. А до тех пор разбрасываться деньга…
Пэдуэй вскочил как ужаленный.
– Ты… ты тот, кто обманывает… О, как по-латыни жулик? Если ты немедленно…
– Не горячись, мой юный друг. В конце концов, мои мальчики уже все поняли, теперь они справятся сами. Так что можешь…
– Ладно, пускай справляются сами. А я найду другого банкира и обучу его служащих полностью: вычитание, умножение, деле…
– Опомнись! – возопил Томасус. – Нельзя же разносить секрет по всему Риму! Это несправедливо по отношению ко мне!
– Нельзя?! Посмотрим! Да я на этом обучении еще и заработаю! Если ты думаешь…
– Мартинус, Мартинус! Давай не будем принимать поспешных решений! Вспомни, что говорил Христос
Пэдуэй получил ссуду под десять с половиной процентов. И скрепя сердце дал слово не раскрывать секрета до ее погашения.
Медный котел Мартин купил в лавке старьевщика – по крайней мере так он назвал про себя это заведение. Однако никто никогда не слышал о медных трубках. После того как они с Томасусом обошли всех скобяных торговцев в городе, Пэдуэй занялся медниками. Те тоже слыхом не слыхивали о медных трубках. Правда, некоторые вызвались изготовить желанный предмет на заказ – по астрономическим ценам.
– Мартинус! – взмолился банкир. – Мы прошагали миль пять, мои бедные ноги не выдерживают! Не сгодится ли тебе свинец? Его у нас сколько хочешь!
– Сгодился бы, если бы не одно «но», – сказал Пэдуэй. – Мы отравим всех своих клиентов. А это может создать нам дурную репутацию.
– Так или иначе, дело не двигается!
Пэдуэй задумался под пристальными взглядами Томасуса и Аякса, раба-негра, который нес котел.
– Найти бы сноровистого подручного… Как у вас нанимают работников?
– Никак, – отрезал Томасус. – Совершенно случайно. Можно купить раба – но у тебя не хватит денег, а я не пойду на такое рискованное вложение. К тому же потребуется опытный надсмотрщик, чтобы заставить раба работать по-настоящему.
– А может, повесим у тебя над дверью вывеску: есть, мол, вакансия для мастерового.
– Что?! – воскликнул банкир. – Ты слышишь, Господи? Сперва он выманивает у меня деньги, а теперь хочет опозорить мой дом! Неужто нет предела…
– Не надо так волноваться, Томасус. Вывеска будет небольшой и очень красивой. Я нарисую ее сам. Ты же заинтересован в успехе моего предприятия?
– Ничего не выйдет. Опоганить жилище, унизить себя физическим трудом… И все равно большинство работников не умеют читать. Нет-нет-нет, даже не заговаривай об этом! А какого размера должна быть вывеска?
Вечером Пэдуэй едва добрался до постели. Пути назад, в родное время, не было. Никогда больше ему не изведать прелестей «Американского журнала археологии», Микки-Мауса, теплого ватерклозета, разговора на простом, богатом, выразительном английском языке…
Пэдуэй нашел работника на третий день после знакомства с Томасусом – смуглого хвастливого и нахального маленького сицилийца по имени Ганнибал Сципио.
Тем временем он снял полуразвалившийся дом на Квиринале, перенес туда весь свой нехитрый скарб и купил тогу, чтобы носить поверх брюк и не так бросаться в глаза. Взрослые редко обращали на него внимание в этом разношерстном городе, зато детишки преследовали Мартина буквально по пятам, с громкими криками бегая за ним по улицам. Он потребовал, однако, вшить в тогу просторные карманы – несмотря на протесты оскорбленного портного, не желавшего портить добротную элегантную одежду дьявольскими нововведениями.