Да обойдут тебя лавины
Шрифт:
В кулуаре путь в снегу топчет сначала Погорелов. Снега много, местами даже не видно веревки. Потом вперед выходит Букреев. Миша снимает кино, поэтому чуточку отстал. На Главную вершину первым выходит Бука, за ним - остальные. Время - около полудня. По рации сообщаем вниз: мы на Главной, перед нами стойка с автографами Пастуха, Коротеева и Ко. Затем еще целый час снимаем, оставляем вымпелы и значки, а Миша - еще и шевченковский "Кобзарь", который мы с удовольствием читали.
Идем вниз. Миша отдает мне трофейную веревку - ему хватает и кинокамеры. На склоне неожиданно вижу птичью тушку. Точь-в-точь "куры II категории" - ощипанную, голубого цвета. Как она сюда попала? Загадка гор.
В одном опасном месте связываемся
Спуск на перемычку и выход на Средний пик занимают один час хода от Главной. Сообщаю на базу, что мы взошли. Погода отличная, видимость - миллион на миллион, виден даже Тибет.
На Южной - люди. Пока мы закладывали два двадцатиметровых спуска дюльфером, оттуда начинает спускаться двойка. На перемычке между Средним пиком и Южной встречаем Лунякова и Халитова. Гриша идет с кислородом, а Зинур не пользуется им. Остальные начали спуск с Южной. Когда встречаемся с Елагиным, Вася рассказывает, что Бэл шел на Южную на два часа дольше остальных. Баллоны с кислородом он выбросил (?!) по дороге. На Южной Елагин заставил его подключиться к оставленному нами баллону. Заставил после вмешательства Мысловского. Но и с кислородом Балыбердин очень отстает. Встречаем его через полчаса - снимает нас кинокамерой.
Подъем от Среднего пика (с перемычки) до Южной вершины занимает час, на вершине мы в 14.30. Есть траверс Канченджанги!
Минуты радости. Они останутся на кино- и фотопленке. Валя Иванов поздравляет нас по радио, просит спускаться осторожно. А мы, говорит, сейчас по случаю вашего успеха и Первомая погуляем!
На спуске нам поручено снять на южной ветке 4-й и 5-й лагеря. Мы так загружаемся спальниками, палатками и прочим снаряжением, что еле передвигаем ноги. Надо же, после траверса четырех восьмитысячников! Кошки от хождения по скалам стали круглыми и спуск по крутым ледяным склонам требует предельной осторожности. Неужели это мы совсем недавно кричали "ура!" на Южной? Нет, все-таки мы. И радость у всех была настоящая, неподдельная. В лагерь-3 спускаемся уже в сумерках. Здесь Ефимов, Черный, Валера Карпенко, Глушковский и Моисеев. С ними два шерпа. Сережа Ефимов молча обнял - без слов ясно, он оценил нашу работу по достоинству. Ребята наперебой поздравляют. Саня Глушковский согрел для нас сок, помог приготовить еду в "кухонной" пещере. Очень любезно с его стороны. По случаю 1 Мая и завершения траверса принимаем по нескольку капель медицинского спирта. На вечерней связи Елагин сообщает, что они ночуют в лагере-5 на ялунгской ветке. Говорит: "Да мы давно здесь, рацию отогревали - она замерзла и не включалась".
Только засыпаю, как тут же просыпаюсь от стонов Саши Погорелова. Он "нахватался солнечных зайчиков", обжег глаза. Женя Виноградский тоже мается с глазами. Оба часто снимали на маршруте очки. Всю ночь они лечатся: Женя каждые два часа закапывает глаза Саше и себе.
2 мая. Валера Карпенко оказывает им обоим помощь. А Саше не советует сегодня никуда спускаться. Но мы все же решаем спускаться вместе. Наденет две пары очков. А если надо, спустим его на веревке.
Елагин на связи сообщает, что они сейчас выйдут на Ялунг. Мысловский настраивает их на спуск по кулуару Ялунга. Но состояние кулуара сейчас такое, что, если не страховаться, можно со снежной доской уехать далеко вниз.
Черный, Ефимов, Карпенко и шерп Бабу пошли в лагерь-5. Завтра пойдут на Главную. Мы с очень сильно нагруженными рюкзаками идем вниз. Немного отошли от лагеря и останавливаемся посмотреть, как Вася с ребятами идут на Ялунг-Канг. Они только начали выходить из лагеря-5. Последний выход в полдень. Очень поздно! Вот что значит вчерашний длинный день. Сегодня из-за этого они не смогли рано выйти на восхождение.
В
После съемок мы с Натембой спускаем Государственные флаги СССР и Непала. Экспедиция окончена! Окончена? Елагин с группой час назад прошли через лагерь-5 в лагерь-3. Осталось "сборной тренеров" с шерпом подняться на Главную, а еще - разобрать лагеря на ветке Ялунг. В кают-компании по случаю финала накрыт чай, вернее - чанг (напиток типа пива, только пьют его шерпы подогретым).
На вечерней связи Мысловский запрещает Валере Карпенко идти выше лагеря-5. А раньше он запрещал ему подниматься выше лагеря-4. В базовом непривычно пусто. Большинство палаток сняты. Устраиваемся у киношников.
3 мая. Утром собираем баулы. Рюкзак беру совсем легкий - 7-8 кг. Выходим из базового лагеря в 9 утра. Мысловский снял с маршрута на Главную Валеру Карпенко. В трех часах хода от вершины! Это решение возмущает всех.
А. П.– Как ты думаешь, чем руководствовался Мысловский, запрещая доктору выход на вершину?
С. Б.– Формальный повод: в базовом лагере находилось несколько больных. Что было причиной на самом деле? Можно назвать их несколько. Но это будут только мои догадки...
На леднике, в бывшем первом ледовом лагере, встречаем туристов из "Спутника" - днепропетровцев! Кто бы мог подумать, что доберутся сюда? Они собирались дойти до базового, но Трощиненко (это же надо!) пристроил их на переноску грузов. Вася Сенаторов после двух месяцев сидения в базовом лагере почти разучился ходить - с трудом добрался до Рамзе. В Тсерам приходим уже в темноте. Я получаю сразу 7 писем! Даже Олег написал много и подробно. В группе "Спутника" наш земляк Володя Полянский, рассказывает харьковские новости.
4 мая. Сегодня семь лет нашего восхождения на Эверест!
5 мая. До обеда, как обещают, торжественного, Мысловский решил провести разбор восхождений. Разбор превращается в диспут, кто лучше ходил - те, кто пользовался кислородом, или те, кто обходился без него. Алмаатинцы и Бэл, как глухари, - никого не хотят слушать. Оказывается, самое большое достижение нашей экспедиции - их бескислородные восхождения. А траверс с кислородом - пустячок, прогулка. Ну почему же умалчивается при этом, что все, кто ходил без кислорода, выполняли меньше работы. Как у Хрищатого поворачивается язык сказать Клинецкому, который ходил с ним на Главную и пользовался при этом кислородом: "Я был на Канченджанге, а ты - нет".
А. П.– К этому спору: как лучше - с кислородом или без него, ты в дневнике возвращаешься столько раз, что я начинаю думать, будто ты далеко не уверен в убедительности доводов, которые приводишь. Я не права?
С. Б.– Мы к этому возвращались не раз после предварительных восхождений. Понимаешь, если бы заранее было оговорено, что главным критерием ранжирования участников будет применение или неприменение кислорода, то все соответственно строили бы свою тактику. А в нашем случае ребята решили получить преимущество за счет бескислородных восхождений. И потом, как считать, пользовались кислородом или не пользовались, если, скажем, группа Хрищатого на гору шла без кислорода, а на следующий день несла грузы с 7300 на 7600 с кислородом. Причем Бэл тогда дошел без кислорода до высоты 7400, а дальше не смог нести груз, оставил его возле бергшрунда. В Непале сейчас, когда фиксируют восхождение, обязательно делают пометку - пользовались ли участники кислородом. Естественно, бескислородные ценятся выше.