Да, урук-хаи мы!
Шрифт:
Я высыпал грибочки обратно в руку гоблину.
— Мне такие нужны, — сказал я. — Если вдруг опять пойдём через тоннели.
— Мало! — воскликнул гоблин. — Не родят! Редко!
Понятно. Жадничает, гоблинская морда.
— Ищите, собирайте. Чтобы к следующему разу противоядие было на каждого воина, понятно? Это приказ, — произнёс я.
Если вообще будет этот «следующий раз». Я пока не был уверен в его необходимости.
Гоблин понуро кивнул. Перечить могучему хану, который только что вернулся невредимым из страшных запретных коридоров, он больше не осмеливался. Из хижины выходили
— Улдук спит? — спросил я напоследок.
Гоблин пожал плечами, и я вошёл в хижину, освещённую только тусклым огоньком горящего фитиля в плошке. Улдук лежал на полу, на какой-то куче тряпья, совершенно неподвижно, но глаза его были открыты. Я тихо присел на корточки рядом. Паучий укус замотали каким-то едко пахнущим компрессом. Ну, не буду осуждать чужие методы, в конце концов, Улдук выжил.
— Вождь, — просипел он, глядя на меня.
Выглядел он и в самом деле паршиво, но по сравнению с тем, как он выглядел, когда я передал его лекарям, это можно было считать абсолютным здравием и бодростью духа.
— Ты как? — хмыкнул я.
Я и в самом деле беспокоился. Не только потому что именно я потащился в запретные тоннели, но и потому что Улдук был одним из лучших воинов племени.
Орк скривился и тихо зарычал, глядя в потолок.
— Слабость, — прошипел он, презирая сам себя за своё состояние.
— Пройдёт, — заверил я.
Он снова зарычал. Тут, кажется, не принято болеть и лежать, прикованным к постели. Орк либо остаётся на ногах в любом состоянии, либо умирает, без всяких промежуточных вариантов, потому что ухаживать за больными раньше было особо некому. Все занимались исключительно своим выживанием, и если шаман не мог поставить тебя на ноги за короткий срок, то это был фактически смертный приговор.
— Подлечишься здесь, у гоблинов. Это приказ, — сказал я.
— Понял, — просипел Улдук.
— Я отправляюсь в деревню, ты остаёшься. Если что будет нужно — присылай гонцов, — сказал я.
Не знаю, сколько времени ему понадобится на восстановление.
— Вождь, — он вдруг удивительно цепким хватом взял меня за предплечье. — Это долг жизни. Ты не бросил. Спасибо.
Я кивнул в ответ.
— Ты бы тоже, думаю, не бросил, — сказал я.
Улдук тихо рассмеялся.
Глава 6
В деревню я вернулся один, и только на подходе к окраине понял, что мне, хану Орды, теперь лучше бы не гулять в одиночестве по диким пустошам. Устроят засаду, покушение, с эльфов станется. Но в этот раз я дошёл без происшествий и приключений, а на удивлённые вопросы соплеменников отвечал, что Улдук пока остался с гоблинами.
Мы, оказывается, шарахались по подземельям несколько дней, и тут уже накопились вопросы, требующие моего решения. Шаманы, сотники и Кара как-то пытались разруливать копящуюся рутину, но некоторые вещи всё же требовали именно моего вмешательства.
Например, очередной конфликт между двумя племенами, дескать, одни живут выше по реке и сливают туда всякую дрянь, которая приплывает к другим. Пришлось в срочном порядке заниматься ещё и экологией. Грета была бы
Это-то и навело меня на неплохую мысль, как можно расправиться с гномами. Требовалось только всё обдумать и распланировать, потому что нахрапом такие дела не делаются. Ну и скрытные миссии — вовсе не наша специализация, так что придётся снова положиться на гоблинов, а к ним так или иначе нужен особый подход. Для кого-то, может быть, то, что я затеял, могло показаться коварным и бесчестным, но и напасть в самый разгар праздника — тоже было достаточно коварно.
Но для начала — эксперименты. Я не просто так захватил с собой отрубленные паучьи жвала, не из праздного любопытства и не из-за желания похвастаться трофеями. Яд, конечно, оружие женщин, трусов и евнухов, но лично я не видел ничего плохого в том, чтобы им воспользоваться, особенно там, куда мы не можем добраться.
Я приказал орчатам наловить мне живых мышей или крыс, а сам закрылся в своей мастерской, словно безумный учёный, оживляющий сшитого из разных кусков монстра. Яд остался на жвалах, и я аккуратно сцедил его в чистую плошку. Главное, не порезаться, а то нужных грибов мне никто не принесёт, и к гоблинам на лечение не потащит.
Вскоре дети принесли мне несколько живых грызунов, а один малец припёр аж целого суслика, который жалобно попискивал и пытался вырваться на свободу. Орчата нору раскопали, что ли, странно, зима уже на дворе, суслик должен спать.
— Кхм… Спасибо, — сказал я, рассаживая мышей по крынкам. — Так, а суслик упитанный, лучше его на обед… Кто его принёс?
Орчата передо мной явно робели. И неудивительно, для них-то я был полумифическим существом, славным вождём. Я редко снисходил до общения с детьми вне каких-то образовательных моментов. Учил грамоте и счёту, но никогда не общался просто так, по личным вопросам. И, пожалуй, зря.
— Его Сопля раскопал! — заложил товарища один из орчат. — В норе, за деревней!
— Сам ты Сопля, я же сказал, я теперь Убиватор! — вскричал тот. — Щас как дам!
Личных имён совсем маленьким детям не полагалось до тех пор, пока они не вырастут и не получат «взрослое» имя на празднике весны. До тех пор — только клички и прозвища. Так, пожалуй, проще, особенно когда половина из них не переживает зиму.
— Я тебе сам щас дам! Сказали же, мышей ловить, а не суслика!
— Это тоже как мышь, только большая! — рычал Сопля в ответ.
Дело шло к драке, но драки между орчатами — обычное дело, и взрослые даже не вмешиваются, когда видят, как они колотят друг друга. Бывало, что и насмерть, но тогда уже виновника наказывали.
— Это не мышь, — сказал я. — Но добыча тоже неплохая. Можете его разделать и сварить, мяса в нём достаточно.
— Понял, да?! — с вызовом произнёс Сопля.
— Всё, ступайте, — сказал я.
Дети, пузатые от недоедания и ещё более уродливые, чем обычные орки, по-прежнему вселяли в меня чувство лёгкого отвращения и брезгливости, хотя я давно обжился в племени и уже не обращал внимания на страшные орочьи морды. Я и сам, разукрашенный шрамами, внушал неподдельный страх.