Да, я паук, и что с того? 12
Шрифт:
И не к Шуну, который в некотором смысле был рожден ценой жизни моей матери.
Я не хотел ненавидеть никого из них.
Особенно Шуна. Ненавидеть его, казалось, означало отвергнуть последнее доказательство того, что моя мать жива, и это пугало меня.
Герой никогда не должен ненавидеть кого-то по личным причинам.
Такие чувства не заставили бы мою мать гордиться собой.
Я постоянно напоминал себе об этом, и поэтому смог просто скорбеть о смерти матери, ни на кого не обижаясь.
Если
Если бы я был сильнее, возможно, я смог бы спасти свою мать.
Это чувство не покидает меня с тех пор.
Когда я видел людей, которые потеряли свои семьи из-за организации по торговле людьми.
Людей, чьи родители были убиты монстрами.
Гроб, в котором лежало тело господина Тивы.
"Люди живут и когда-нибудь умрут. Мы не можем этого изменить. Мы также не можем выбрать, как мы умрем. Но что мы можем выбрать, так это то, как мы будем жить. Важно не то, как он умер, а то, как он вел себя в жизни. Думать о том, что ты можешь сделать для умершего, что ты мог бы сделать для него - это не что иное, как проявление высокомерия. Все, что нужно делать живым - это скорбеть о мертвых и помнить, как они жили".
Это слова моего учителя, старейшины Ронандта.
Я постоянно думаю о том, что хотел бы быть сильнее, и каждый раз вспоминаю его слова.
Каждый человек когда-нибудь умрет.
Это значит, что неизбежны расставания.
Я уверен, что мой учитель пережил гораздо больше расставаний, чем я; избежать их невозможно.
Я думаю, он пытался сказать мне, что я должен принимать их, когда они приходят, вместо того чтобы зацикливаться на сожалениях, и продолжать жить полной жизнью.
Но для меня жить как можно лучше - значит не видеть, как кто-то умирает на моих глазах.
Если я могу дотянуться до них, я хочу их спасти.
На самом деле, даже если я не способен до них дотянуться, я все равно найду способ их спасти.
Даже если это означает причинить себе боль в процессе.
Вот как я хочу прожить свою жизнь.
Я уверен, что мой учитель рассердился бы, если бы услышал от меня такие слова.
Но я просто не могу изменить свой образ жизни.
Мне очень жаль, Учитель. Я, наверное, умру молодым.
"Хм. Хорошо, это приказ твоего мастера. Тебе запрещено умирать раньше меня. Понял? А когда я умру, ты должен прижаться к моему гробу и плакать еще сильнее, чем сегодня".
Учитель, возможно, я не смогу выполнить этот приказ.
Поэтому, если придет время, вам придется проклинать меня в гробу.
"Этот глупый ученик!" - скорее всего вы произнесете.
Да, я давно смирился со своей смертью.
Но... я не хотел позволить умереть кому-то другому.
Поэтому я решил, что буду первым.
Так
На моих глазах Яана скрывается под ногой Королевы Таратектов.
Я не могу осознать увиденное.
Всего секунду назад Яана была рядом со мной.
Я все еще чувствую ее тепло там, где она схватила меня за руку.
Но... но теперь...
Теперь я больше не вижу Яану.
Она исчезла.
Хотя она была прямо здесь.
Она была здесь...
Вместо нее я вижу только ногу Королевы Таратектов.
Значит, Яана должна быть под ней...
– Я должен спасти ее.
Мой собственное бормотание возвращает меня к жизни.
Точно.
Почему я просто стою в прострации?
Я должен спасти Яану.
Все будет хорошо. Я еще могу спасти ее.
С ней все будет хорошо. Она должна быть в порядке!
Пошатываясь, я пытаюсь подойти к Королеве Таратектов.
– Какого черта ты делаешь?! Опомнись!
Затем кто-то хватает меня за руку сзади.
Мою голову толкают вниз, прижимая к земле.
Нога Королевы Таратектов проходит прямо над моей головой.
Еще одна размашистая атака.
Даже с моими высокими показателями Героя, один удар вполне может убить меня.
Понимая, что я только что едва избежал смерти, я наконец начинаю приходить в себя.
– Хайринс?
– Эй! Ты наконец-то опомнился?!
Это Хайринс толкнул меня вниз.
Он тоже лежит на земле, едва избежав атаки Королевы Таратектов.
Его лоб кровоточит, дыхание сбивчивое.
Даже его щит помят, смят от огромного удара.
Присмотревшись, я заметил, что его левая рука вывернута под неестественным углом.
Хайринс стоял перед Королевой Таратектов, чтобы дать нам уйти, и принял атаку от нее на себя.
Похоже, ему удалось защитить себя щитом, но даже тогда он нанес серьезный урон.
– Хайринс?! Твоя рука!
– Сейчас нет времени беспокоиться об этом! Нам нужно выбираться отсюда!
Хайринс подтягивает себя вверх своей не сломанной правой рукой и за воротник поднимает меня за ноги.
– Подожди! Я должен спасти Яану!
– ?!
Пока я пытаюсь упираться, лицо Хайринса искажается от отчаяния.
И тут он произносит.
– Яана уже мертва!
Неоспоримые слова, которые мне невыносимо слышать.
Как будто время остановилось.
Скорее всего, я уже знал. Я просто не хотел признавать это.
Яана... мертва.
Королева Таратектов... растоптала ее... и раздавила насмерть.
– Она отдала свою жизнь, чтобы защитить тебя, так что ты должен выжить!
Хайринс хватает меня за плечо и сильно тянет.
Затем он отпрыгивает назад вместе со мной, снова швыряя нас на землю.