Да, я счастливчик, и что с того?! Том 1

Романов Илья Николаевич

Но это была далеко не верхушка айсберга, потому что княжна уверенно взяла меня за руку и прижала тыльную сторону моей ладони к своей щеке. Трепетно вздохнула.

– Дадут боги, свидимся, Димитрий Павлович! Я буду помнить вас всегда… – и, чмокнув меня в щеку, девушка отправилась к нахмурившемуся отцу, который уже сверлил меня хищным взглядом, как проходимца какого-то.

Что ж… Вот и настал момент встать на защиту своего доброго имени. Заодно и на защиту свободы Полиночки, раз уж на то пошло. Неплохо, когда княжна у тебя в неоплатном долгу, но еще лучше,

если ее отец не посчитает тебя роковым совратителем.

– Доброе утро, Ваше императорское величество, – склонил я голову в почтительном поклоне, приблизившись к государю. – Хотел бы кое-что прояснить, дабы не возникло неудобных мыслей в отношении меня и…

– Димитрий Павлович? – изогнул мужчина густую бровь. – Сын моего доброго друга Павла Платоновича Гордеева? Вот уж не ожидал, что вы станете одним из кандидатов на руку и сердце моей дочери.

Твою ж маму… Неудобно как получилось-то.

– К слову, далеко не худшим из них, – неутешительно добавил он, и я готов был матюгнуться прямо сейчас, но терпение – одна из благодетелей королей. Или аристократов, если брать в частности мой случай. – Я был бы не против пообщаться с вами в более непринужденной обстановке, но, к сожалению, не располагаю необходимым для этого временем. Пока что.

– Счел бы за честь с вами побеседовать,– ответил ему, дежурно улыбнувшись.

– Тогда сообщу Павлу Платоновичу, когда смогу совершить к вам визит. Учитесь прилежно, молодой человек. Знание – сила.

– Именно так, – кивнул.

А когда он направился дальше по коридору, Полиночка глянула на меня с прищуром, свела большой и указательный пальцы вместе, закруглила их и едко прошипела мне в лицо:

– Знаешь, Гордеев… Это не о’кей. Это очко!

– Аполлинария Львовна! – окликнули ее, и в мгновение ока девушка вернула себе гримасу легкой грусти. Махнула мне ручкой и летящей походкой устремилась за отцом.

Вот же «повезет» кому-то с женой. И я всё еще лелеял надежду, что не мне. Какой же я, мать его, оптимист… диву даюсь.

– Уже уходите? – просунул я голову в кабинет, наблюдая за тем, как ректорша задвигает кресло и одновременно закидывает дамскую кожаную сумку на плечо.

– Сегодня же выходной, Гордеев. А ты думал, что я буду здесь весь день? – улыбнулась она уголками губ. – Если у тебя есть вопросы касательно нашего соглашения, то утром мы уже всё обсудили с остальными.

– Тогда касательно второго нашего соглашения, – не спешил я уходить, и женщина выжидающе уставилась на меня. – Я бы хотел обучаться на ментальном факультете официально.

– Здравое решение, – похвалила Маргарита Артуровна. – Ни к чему плести лишнюю паутину, когда она и без того слишком запутана. Молодец. А теперь меня ждут дела, – прошла она мимо меня, заперла кабинет на ключ и направилась в сторону лестницы, виляя бедрами.

– Артефакт… – начал было я, и женщина резко остановилась. – Для чего он вообще был нужен? Что он делает?

– Артефакт? – сухо переспросила она, повернувшись ко мне вполоборота. – Какой такой артефакт, молодой человек?

– Никакой, – быстро

понял я намек. – Так, мысли вслух.

Она покинула этаж, цокая каблуками, да и мне тут уже нечего было делать. Игорный клуб накрыли, непоседливую княжну увезли во дворец, лидера нашей птичьей шестерки второй раз отправили в отставку. Короче говоря, чем сильнее я пытался вписаться в общество, тем хуже этому обществу становилось. Или же лучше? Смотря, с какой стороны посмотреть. Кто-то сказал бы, что я, напротив, активно борюсь со злом и в каком-то смысле был бы прав.

– Ну да, куда же без вас? – заметил двух своих подружек-обезьянок в окне.

Одна из них тут же распахнула рот, высунула язык и присосалась к окну. Другая принялась активно дубасить первую по голове пятипалой лапкой и приговаривать:

– Абуага, абуагаги…

– Что, весь арсенал уже просрали? – укоризненно поинтересовался у них, уперев руки в бока.

Никогда не думал, что однажды начну вести светские беседы с обезьянами. Жизнь полна самых разнообразных сюрпризов. Возможно, это всё – зарождающаяся шиза, а потому не стоило ее лишний раз кормить. Но, на удивление, они меня поняли, и вторая тварь незамедлительно выплюнула изо рта лимонку, зажала ее в лапке.

– Ну нахер… – махнул рукой на этих двоих и спустился на первый этаж.

Как оказалось по опыту командной работы с Пеликаном, граната – еще не самое страшное, что можно исторгнуть из недр бездонного желудка. Лучше судьбу не испытывать. Мало ли, что они там еще успели сожрать.

Ноги сами привели меня к тренировочной площадке на заднем дворе академии. Раз уж игорный клуб всплыл, а подкачаться и тем самым пополнить резерв драгоценной маны мне не помешало бы, почему бы не вступить в число охотников? Обезьянки бы, конечно, мой выбор не одобрили, но приобрести боевые навыки, чтобы уповать не на одну лишь удачу… Убить несколько зайцев одним выстрелом.

Даже в выходной день площадка была заполнена подкаченными студентами. Турники, брусья, эллипсоиды – всё было пущено в ход. Я же отыскал глазами знакомого мне по первой ночи в общежитии студента, играющегося тогда с перламутровыми сетями в одних труселях, и неспешной походкой направился к нему. Раз уж они так активно рекламировали свой охотничий клуб, значит, вполне вероятно не против пополнения своих рядов.

– Привет, – махнул рукой, приблизившись к здоровяку, отжимавшемуся на брусьях ногами кверху.

– Щас, погоди-и-и… – стиснув зубы от натуги, протянул тот. – Девяноста семь, девяноста восемь, девяноста девя-я-ять… сто! – провозгласил он и, совершив в воздухе затейливый кульбит, приземлился передо мной на обе ноги. – Что-то нужно, парень?

– Я…

– А, ты тот самый! Ну… – защелкал он пальцами. – Из общаги, сосед Градовского, а?

– Да-да, он самый, – кивнул, про себя радуясь, что не нужно посвящать его в подробности нашей первой встречи. – Димитрий. Гордеев.

– Павел. Ломоносов, – в той же манере с улыбкой от уха до уха ответил тот, и я пожал протянутую мне руку. Нет, не руку. Лапищу.